4-03 Fuga maggiore

- Миха тест по аналу завалил, - сообщил ставрийский медведь. - Тест по аналитической геометрии, - спохватившись, пояснил он Фуоко на кваре. - Анал - мы так сокращаем. Все отмахивался, - он снова переключился на камиссу, - что курс помнит наизусть еще со Ставрии, повторять из принципа не захотел - бац, и тридцать два балла. Куратор со злости ему и влепил штрафную пятерку. Ну, а с несгоревшим штрафом автоматом все премии аннулируются. Фуоко, знакомься - Марта, - он ткнул пальцем в красотку, - дальше Ольга, Георгий... да он на Гошу откликается, еще Юрий - со мной не путай, он Юрка Маленький, а я Юрка Большой, и Анастасий, он же Стас. Запомнила? Марта, Ольга, Гоша, Юрка Маленький, Стас. Если забудешь, спрашивай, не стесняйся.

- Рада знакомству, - тускло произнесла Фуоко, слегка кивнула и отошла в сторону. Раньше она с интересом бы пообщалась с иностранцами, но сейчас настроения не было никакого. Зачем она вообще поехала?

- Странная она какая-то, - вполголоса сказала красотка Марта. - Стесняется, что ли? И закуталась вся в жару...

- Тихо! - оборвал ее Юрий. - Не видишь, человек о своем думает? Захочет - подойдет. Эй, зверюга шестиногая! Лапу дай! Да не заднюю!

Краем глаза Фуоко заметила, как компания сгрудилась над Зоррой, благосклонно принимающей поглаживания и подергивания за разные части тела. Пусть себе развлекаются. Она уселась в кресло у самого борта, оперлась подбородком о руку, лежащую на поручне, и уставилась на стремительно несущиеся мимо волны. Яхта летела по морю, оставляя за кормой едва заметный кильватерный след, усами расходящийся от носа и кормы. Она уже прошла пролив между Лантой и Поддой, и теперь лесистый, изрезанный бухтами берег Ланты тянулся справа. В одном месте зеленый покров прерывался строящимися бетонными коробками и подъемными кранами: порт нового космодрома, где сейчас, наверное, работает отец Кириса. Внезапно на душе стало так муторно, что девушка уперлась лбом в руку, с трудом сдерживая слезы.

- А вот спою! - раздался голос на камиссе. - Где моя гитара?

Фуоко шмыгнула носом и глянула в сторону компании ставрийцев. Похоже, говорила невзрачная девица по имени Ольга.

- Вон там, - Юрка Большой показал на плетеное кресло неподалеку, где и в самом деле лежала гитара - шестиструнная, со светлым корпусом и разукрашенным перламутром грифом.

- А, точно! - Ольга взял инструмент, опустилась в кресло и принялась негромко пощипывать струны. - Ну, господа телезрители, слушайте. "Легенда о мятежном барде".

- Из школьной хрестоматии, что ли? - с сарказмом осведомилась красотка Марта. - В детство ударилась?

- Сама ты в детство! Классный, между прочим, стих. Если бы его насильно зубрить не заставляли, ты бы так не говорила. Уж не обессудьте, как сумела, так на музыку и положила. Ну, поехали...

Девушка взяла несколько аккордов и запела неожиданно сильным глубоким голосом. Почти против своей воли Фуоко прислушалась, чтобы разбирать слова. Некоторые она не понимала, но в целом смысл ухватывала.

Построен мрачный эшафот,

Палач топор вострит,

Закатом алым небосвод

Торжественно горит.

Шагает тяжело конвой,

Закован менестрель,

И плачет будущей вдовой

Разбитая свирель.

Не убивал, не воровал -

Куда страшнее грех:

Свободу в песнях воспевал,

А вовсе не успех.

Достаток, счастье и покой

Свинарней называл,

Людей манил своей мечтой

И небо обещал.

"Простого счастья мутный сон

Отриньте навсегда,

Пружин матраса тонкий звон

Опасней хруста льда.

В комфорте - мягкая тюрьма,

Покой страшней, чем смерть,

Так променяем же слова

На жизни круговерть!

Там, в небосвода вышине,

Манит к себе звезда,

В ее заоблачной стране

Жизнь бьет ключом всегда.

Мир необъятен и широк.

Забудь про отчий дом,

Разбей в душе своей замок,

Шагни за окоём!"

Мальчишек песнь с собой звала

Туда, где серебром

Вершины гор, как купола,

Сияют за окном,

Туда, где скуке места нет,

Где греют холода,

Где что ни фраза, то сонет,

И где пьянит вода.

Мальчишкам свойственно взрослеть,

Их вечная судьба -

Встать на крыло и улететь

Из отчего гнезда.

Мальчишкам хочется всегда

Неторного пути,

Милей застойного пруда

Им бури и дожди.

Отцы им больше не указ,

Сердца огнем горят,

Их не заманишь больше в класс -

Учителям дерзят.

Поэт, иллюзией маня,

Мальчишек соблазнил,

И к казни суд на склоне дня

Его приговорил.

Шагает тяжело конвой,

Колода жертву ждет...

Но возле плахи роковой

Мальчишек ряд встает!

На пыльных душных чердаках

Разбиты сундуки,

На старых дедовских клинках

Закат как кровь блестит.

Страх смерти детям не знаком:

Не страшно умирать,

Когда встаешь к плечу плечом

Идею защищать.

И дрогнув, отступил конвой,

И вновь поет свирель:

Звенит топор по мостовой,

Свободен менестрель!

Восход нельзя остановить,

Судьбу не одолеть:

Нельзя ребенка попросить

Помедленней взрослеть.

Бунтарь-мальчишка в свой черед

Окажется отцом,

И снова менестрель придет

Позвать за окоём.

И снова вспыхнет чей-то взор,

И снова грянет бунт,

И снова вытащат топор

И палача найдут...

Отцы и дети - вечный спор

Не стихнет никогда,

И неге сна наперекор

Всегда зовет звезда.

Тебя зовет звезда...

- Вот так! - решительно сказала гитаристка, отбив в заключение дробь пальцами по корпусу. - Ну и?