3ba4494785f2eaa41eef235f85090948

До КСП идти было аж метров двенадцать, это капитальное

здание выросло как летняя пристройка ко входу в один из

блиндажей. Даже с дверью. Палки, доски, волонтерские баннеры и гордость взводного опорного пункта нумер семьдесят

два сто три — стол в виде барной стойки. Перед столом стояли три высоких дубовых спила, а за ним — лавка, аккуратно

застеленная серым засаленным одеялом. Дальше, в углу в

мерзлую землю был врыт низкий кривой столик с ноутбуком, на который была выведена картинка с камеры, стоявшей на

самой верхушке террикона. Камера не работала. Буржуйка, находящаяся ровно посередине помещения, тоже.

— Мдааа… — проворчал Вася и зачем-то пнул теперь и

буржуйку. — Будет интересно.

— Хто? — из-за ноутбука показалась зеленая трикотажная

шапочка, натянутая на голову Феди, за ней — и сам Федя. — А.

Привет, командир.

— Привет. Чего в холоде сидишь?

— А толку топить? — сказал Федя и замолчал. Федя вообще мало говорил.

— Шоб тепло було, — терпеливо объяснил Вася.

— Так… Нету ж никого. А мне не холодно.

— Логично. Хоть и странно.

Федя пожал плечами. Федя вообще был большой, сильный, постоянно молчал и… мне кажется, он был из тех людей, на

Глава 1. МИНУС ДВАДЦАТЬ

13

кого можно положиться. Он разбирался, делал, молча и без

лишних указаний чинил то, что мог починить, и даже доливал

бензин в генератор без напоминаний. Федя имел позывной

«Скорпион», служил «срочку» в спецназе, не обладал чувством

юмора в общем понимании этого слова, имел хороший настрел из ГП-25, РПГ разных моделей и даже ПТУР-а, да и из

своего АКМ-а не стеснялся отлично попадать, и поэтому, само

собой, по воле военкомата он попал служить — куда? — правильно, в пехоту. Логика назначений военкомата вообще всегда лежала за гранью понимания, но в этом случае где-то в

глубине души Вася был благодарен военкому Соломенского

района в Киеве именно за Федю.

— Знаешь, Скорпи, я даже в чем-то благодарен военкомату

за то, что прислал нам именно тебя, — задумчиво сказал Вася и

полез взгромождаться на лавку. Лавка скрипнула, но выдержала.

— Не перехвали. — Федя смутился и снова уткнулся в черный экран ноутбука. Лежавшие рации молчали.

— Тебя или военкома?

— Всех.

— Тебя-то ладно, а вот военкома перехвалить не выйдет.

Потому что где-то там бездоганна воєнна система отбора дала

ошибку, и следом за тобой мне прислали Мартина.

— Ты ж вроде сам его намутил в нашу роту… — нахму-рился Федя.

— Эххх… — вздохнул ротный. — Это шутка, дорогой мой.

Джоук. Надо смеяться.

— Мда, — буркнуло из-за ноута, и одновременно с этим

распахнулась дверь.

— Бааааажаю здоров’я, товарищі офіцери! — гаркнул, вваливаясь, Мартин и закашлялся.

— Бармен, кофе! — тут же откликнулся Вася и пощелкал

пальцами. Не помогло.

— Не ори, не дома, — поморщился Мартин и начал засте-гивать точно такую же, как на Васе, зеленую куртку. Молния

явно застряла. Мартин чертыхнулся, поднял голову и с подозрением уставился на Васю. — Ты балона не трогав?

14

Мартин БРЕСТ • ПЕхоТа-3: ТЕРРиконы

— Не трогав, не трогав я твого балона, успокойся вже.

— Скорпи, он балона трогав? — тут же продублировал

Мартин свой вопрос ноутбуку. Ноутбук покряхтел, но про-молчал. — Смотрі мнє. Як уграєш балона — кави больше нє

будєт. Ні-каг-да.

Кофе всегда был отдельным фетишем Збройних Сил, отдельной статьей расходов и отдельной церемонией. Всегда, на

любом опорнике или позиции, в любом штабе, если вы были

желанным гостем — вам тут же предлагали кофе. Это мог

быть итальянский продукт из волонтерских посылок, сварен-ный в шикарной джезве по всем правилом кофейного мис-тецтва, или же мерзкая растворимая «Галка» из сухпайка, но

кофе предлагали всегда, часто даже и не спрашивая, а просто

вынося парящие разновеликие чашки, стаканчики и прочие

плохо отмытые емкости. Иногда к кофе предлагали «военную

сгущенку» и всегда — какое-то ужасающее количество сахара.

Если кофе вам не предлагали… ну, звиняйте. Скорее всего, именно вас и именно в этом месте видеть не хотели. Вообще

с законами гостеприимства тут все было попроще, чем на

Большой Земле, эдакая смесь радушия и искреннего, какого-то

детского любопытства. Странно, да?

Глава 1. МИНУС ДВАДЦАТЬ

15

МАРТИН, он же Мартин. ВОП 72103.

Странно, да? Снилось что-то неявно-хорошее, теплое, ве-селое. Может, даже дом, но даже сейчас, через считаные минуты после просыпания, я уже ни черта не помнил, ласковый

сон ускользал, исчезал из памяти, и холод, пробирающийся

под спальник длинными мерзлыми пальцами, только ускорял

эту странную деменцию.

Я потер локоть, ушибленный об стенку, в очередной раз

подумал, шо треба примастрячить какой-то каремат, чтобы

так сильно не вытягивало тепло, и поморщился. Пауэрбанка, так удачно стукнувшая меня вслед за телефоном, потонула в

складках теплющего спальника, и словами «не хочу вылезать»

было вообще не описать всю гамму эмоций. Не хочу вылезать, а придется — опорник просыпается, и даже тут, в кунге, слыш-ны какие-то далекие разговоры, вскрики, смех и лающий

утренний кашель.

Кстати о кашле. Я потянулся на полку, вслепую пошарил, рискуя уронить на себя еще и зарядку с рацией, и нащупал