39f0b39527dd45a18a557a0a0ff09d88

Конечно, упавший духом брюнет и не замечал, что занятый своими раздумьями и принятием зачетов тренер все равно невольно поглядывал на сладкую парочку и видел практически каждое прикосновение Мертена к Биллу, и как тот хмурился при них. Однако все равно считал, что эта малолетняя развязная особа лишь успевает крутить шашни со всеми, с кем только можно, особенно с учетом того, что она позволяла делать с собой самому Каулитцу.

– Сука, ты уже достал меня! – вдруг истерично рявкнул Билл, не способный уже сдерживать свои нервы и гневные порывы, когда бесстыдный Мертен Гесс зашел в своих действиях намного дальше, чем обычно.

Голос Лауфера громким эхом отразился от плиточных стен большого зала, создавая неприятный гул, после чего юноша получил новое, пропитанное недовольством замечание:

– Прекратите шуметь! А ты, Гесс, перейди на третью дорожку и будешь зачет сейчас сдавать, – строго глядя на парней, проговорил Томас, которого беспощадно и словно против его воли уже съедала неумолимая ревность и нетерпение, хотя все его надежды и легкие ощущения пошли прахом еще в начале занятия, до окончания которого оставалось лишь пятнадцать минут.

– Свали уже от меня! – буркнул Билл старшекласснику, снова встретившись взглядом со своим возлюбленным садовником, который теперь стал для него совершенно недосягаемым.

Все же цена этой правды, с одной стороны, юношу хоть в какой-то степени, но устраивала: больше не существует той конкурентки, которая по его же плану смогла добиться взаимности от строптивого мужчины. Зато теперь всему пришел конец, и никакие отношения с Томом ему самому теперь уже ни при каких обстоятельствах не светят.

Когда Билл остался на своей дорожке в гордом одиночестве, он, равно как и взбудораженный Каулитц, смог вздохнуть наконец-то спокойно. Оттолкнувшись, он плавно заскользил по поверхности воды, вытянув перед собой сложенные руки, и красиво поплыл, перебирая ими так, как умел, создавая ногами легкие брызги. Свою неудачно подобранную шапочку он уже в очередной раз потерял, она постоянно сползала с его головы и слишком массивной для нее прически, и парню ее приходилось с трудом надевать снова.

Том же в это время явно смотрел уже не на сдающего зачет Мертена, который был сильным пловцом и многое уже умел делать, занимаясь обычно на уроках свободным плаванием в ластах, в то время как остальные бились над приобретением и оттачиванием навыков.

Тело Лауфера неимоверно утомилось за эту тренировку, он словно лишился всех своих сил одним разом, поэтому заплывать за ограничительную линию он все же не стал. Он остановился чуть за ней, там, где вода доставала ему до сосков, чтобы взять дыхание и плыть обратно, как вдруг на весь зал раздался его новый, но уже болезненный крик.

Задумавшийся и словно ничего не видящим, мечтательным взглядом смотрящий в сторону Билла Томас уже хотел было снова возмутиться, что нарушается равносильное библиотечному правило о тишине в бассейне, как очнулся и увидел большие круги на воде вокруг нимфы, созданные яростными бултыханиями. Вскоре и сам юноша оказался на поверхности, хрипло отплевываясь и морщась.

– В чем дело? – громко спросил тренер, вскочивший со стула, и приблизился к бортику бассейна, тут же всматриваясь в толщу воды и внимательно следя с противоположной стороны за тем, как ученик, странно покачиваясь и кашляя, медленно бредет поперек дорожек пешком.

Он отчаянно хватался за разноцветные разделители, а за ним тянулся едва заметный красный кровавый шлейф, заметив который встревоженный тренер быстро помчался к Биллу, а парни, находящиеся поблизости, тут же принялись смеяться и шутить:

– Похоже, у Лауфера не вовремя пошли месячные! – громкий хохот адским рокотом прошелся по просторному помещению, а подоспевший Том, не раздумывая, протянул руку юноше и вытащил того из воды на плиточный пол.

– Там стекло.. в твоем гребаном.. бассейне! – выдавил юноша, все еще кашляя от обжигающей нос и горло воды, которой он невольно наглотался, когда потерял равновесие, только ощутив острую боль в ноге. – Какого хрена, скажите, герр Каулитц?! – теперь Билл недовольно возмущался, усаженный Томом на длинную лавочку, а сам тренер молча опустился перед ним на корточки и скользнул взглядом по стройным, невероятно гладким ногам мальчика.

В нем тут же возникло сильнейшее, трудно поддающееся контролю и крайне непонятное желание прикоснуться к ним так, как он этого страстно хотел раньше, когда впервые увидел свою утонченную птичку в саду. А сейчас он лишь шумно сглотнул и, все еще безумно сомневаясь, таки не сдержал своего внезапного порыва и провел осторожным, словно случайным, быстрым касанием от острой коленки до самой щиколотки, наслаждаясь этими приятными и еще более запретными, чем раньше, ощущениями, безумно волнуясь и стыдясь, что кто-то это мог заметить.