38 попугаев. Сборник

Вся наша история написана сюжетами великих войн. Так уж, видимо, устроен наш мир. А шахматы – это мир в миниатюре. Мир, в котором можно выиграть. Мир, в котором можно проиграть. Но, даже, безнадёжно проигрывая, можно дать последний бой чертовски красиво…

Виски

Помню, как произошла наша первая встреча. Точнее, слово «помню», не совсем верное для того случая, но обо всём по порядку…

Шёл очередной корпоратив, однообразно похожий на все предыдущие. Заведение было пафосным, но, несмотря на это, в карте бара не оказалось рома. Было принято решение заменить вариант ром+кола на вариант виски+кола. Пафосность заведения не позволила нам обслуживать себя самостоятельно, бокалы наполнялись как по волшебству (за магию в тот вечер отвечали расторопные официанты), что не могло не сказаться на потере контроля над дозой выпиваемого. И сказалось-таки. Вспышки просветления сознания рисуют сначала смутную картинку уборной, затем процесс посадки в такси. Следующей картинкой была моя освещённая утренним светом комната. Лёжа в кровати, я пытался прислушаться к своему телу: ничего не болело, голова была светлой, желудок не подавал признаков недовольства, но рваность памяти, сжавшей предыдущую половину прожитых суток до трёх картинок, настораживала.

Тогда мы жили в квартире вместе с сестрой. Первое, что я спросил, было:

– Ты, главное, скажи мне, я хоть добрый, когда пьяный? …

Затем мы занялись восстановлением недостающих пазлов забытого вечера. Приходилось верить на слово. Вкратце это выглядело примерно следующим образом: пришёл, скинул обувь, уснул в коридоре. Затем проснулся, начал обуваться, что насторожило сестру:

– Ты куда собрался?

– Мне надо домой!

– Так ты уже дома…

После этого (по словам сестры) я просиял и на крыльях радости пополз в ванну, где тот час снова уснул. К сестре пришёл парень, и они, устав контролировать мои пробуждения, раздели и перенесли счастливца в кровать.

К виски я стал относиться с осторожностью. Случай на моём дне рождения, когда после «Джима Бима» (привезённого специально для этого случая из Нью-Йорка) очередная вспышка просветления застала меня на кухне над изуродованным арбузом с тесаком в руке, лишь укрепил меня в мысли держаться от данного напитка подальше.

Но, как это часто бывает в жизни – не было бы счастья, да несчастье помогло. Начались сбои в работе механизма пище транспорта и пищеварения. Диагноз грозил серьёзными санкциями и эмбарго на целый ряд товаров народного потребления, и я решил уточнить вопрос, который меня особенно волновал:

– Доктор, скажите честно. Мне теперь совсем ничего и никогда нельзя пить? Можно ставить на жизни жирный крест?

– Ну почему же. Многие уважаемые академики от медицины, с которыми я встречался, предпочитали в подобных случаях дорогое белое вино или виски…

– А ром?

– Таких пациентов у меня ещё не было. Из чего делают ром?

– Кажется, из тростника.

– Можно! Но только разбавляйте. Не пейте чистым. Там, на западе, далеко не дураки живут, закидывая лёд в виски даже посреди зимы.

Так, ввиду того, что санкции коснулись всех без исключения газированных напитков, а без колы пить ром я не мог, передо мной открылся мир вискаря!

Сначала я попробовал разбавлять его ягодными морсами. Эффект превзошёл все мои ожидания. Так же, как и при первом нашем знакомстве, поутру наблюдалась светлость в голове, без намеков на дискомфорт. При этом с памятью был полный порядок. Видимо, всё дело было в волшебных пузырьках (колы).

Косые взгляды друзей на мою практику заливания дорогого выдержанного напитка с богатым вкусовым букетом обычными соками, толкнули меня на эксперименты с чистым продуктом. Я рассуждал здраво. Если налить в стакан немного виски и накидать много кусков льда, то через некоторое время концентрация алкоголя снизится до приемлемой с сохранением вкусовых характеристик. Понятие «растягивать удовольствие» приобрело новый смысл.

Совсем не закусывать я ещё не умел, и, как-то, исследуя холодильник в поисках достойного компаньона для «Джека Дениелса» наткнулся на солёный огурец. Даже не хочу с вами спорить. Никто меня не убедит в обратном. Солёный огурец и бокал с виски созданы друг для друга!

Кстати, понимание, что юность закончилась, и я стал взрослым мужчиной, пришла ко мне, когда в один прекрасный момент я не смог засунуть руку в трёхлитровую банку за огурцом. Продолжая размышления над этапностью жизненного пути, я также пришёл к стойкому убеждению, что момент «старости» настанет, когда я не смогу помыть ноги в раковине…

Каждый сам формирует культуру своего пития. Любимые напитки, любимые пропорции, любимые закуски. Про крайности в виде алкоголизма рассуждать не хочется, как правило, это печальные истории. Как говорил Борис Гребенщиков, между пьяницей и алкоголиком большая разница: алкоголик пьёт и страдает, а пьяница пьёт и радуется от этого.

По совсем не пьющим людям народный фольклор тоже прошёлся. По мне, так главное не создавать проблем. Не из питья, не из не питья. А то проблемам свойственно накапливаться и рано или поздно их придётся решать.