365 дней

- Я знаю, что тебе скучно, но это, к сожалению, будет частью твоей жизни. На некоторых встречах тебе придется присутствовать, а на некоторых ты не сможешь. Мне нужно кое-что обсудить с Карло. - Он понизил голос и слегка наклонился ко мне. - А потом мы вернемся домой, чтобы я мог трахнуть тебя на каждом этаже в каждую часть твоего тела, - сказал он с полной серьезностью, слегка прищурившись.

От этих слов мне стало жарко. Я любила грубый секс, и его угроза была обещанием, которого стоило ждать.

Я высвободила руку из его ладони и сделала глоток из бокала, откинувшись на спинку стула.

- Я подумаю.

- Лаура, я не спрашиваю у тебя разрешения, я говорю тебе, что я собираюсь сделать.

Увидев его взгляд, я поняла, что он не шутит, но это была одна из тех игр, которые мне нравились в его исполнении. Он сидел спокойно и хладнокровно, а внутри у него все кипело. Я знала, что чем злее он будет, тем лучше будет секс.

- Кажется, мне сегодня не хочется! - объявила я и пренебрежительно пожала плечами.

Взгляд Черного вспыхнул гневом почти так сильно, что я почувствовала, что он обжигает меня. Он ничего не сказал, только иронически улыбнулся, словно беззвучно спрашивал меня, уверена ли я в этом.

Сгущающуюся атмосферу разрядил голос Карло, подошедшего к столику.

- Массимо, ты помнишь Монику?

- Конечно, еще бы я мог забыть твою очаровательную жену!

Черный подошел к женщине и поцеловал ее дважды, а затем указал рукой в мою сторону.

- Моника, познакомься с Лаурой, моей невестой.

Она протянула мне руку и я ее крепко пожала.

- Привет, приятно наконец-то увидеть рядом с Массимо женщину, а не Марио. Я понимаю, что это его советник, или как они там предпочитают консильере, но я не могу сказать ему, что у него красивые туфли.

Несмотря на разницу в возрасте, после этих слов я знала, что мы поладим. Моника была высокой брюнеткой с тонкими чертами лица. Трудно было сказать, сколько ей лет, потому что невозможно было скрыть, что у нее либо гены инопланетянина, либо отличный врач.

- Приятно познакомиться, я Лаура. Я думаю, что это последняя коллекция Givenchy. - сказала я, указывая на ее сапоги.

Моника понимающе улыбнулась.

- Я вижу, между нами что-то есть. Не знаю, насколько ты заинтересована в их разговоре, но я предлагаю тебе пойти со мной в бар. Я предложу тебе много развлечений в виде градусов.

Она засмеялась, показав ряд белых красивых зубов, и указала место в другом конце зала.

- Уже час жду спасения от скуки, спасибо, - сказала я, вставая.

Массимо не понял ни слова из сказанного, ибо польский язык, слава Богу, по-прежнему был ему чужд. Он посмотрел на меня, когда я отодвинула стул.

- Ты куда-то собралась?

- Да, с Моникой поговорить о чем-то более интересном, чем зарабатывание денег, например, про обувь, -сказала я, игриво показывая ему язык.

- Тогда развлекайся быстрее, потому что мы скоро закончим. Как ты помнишь, у нас есть кое-какие дела позже.

Я стояла, удивленно глядя на него. Дела? Внезапно его глаза стали совершенно черными, словно зрачки залили радужку. «Ах, эти дела!» - вспомнила я.

- Как я уже сказала, дон Массимо, я подумаю.

Когда я хотела отойти от столика, он схватил меня за запястье и энергично поднялся с места, притянул к себе и, прислонив к стене, крепко и глубоко поцеловал. Он вел себя так, словно рядом не было людей или, по крайней мере, как будто их присутствие нисколько его не беспокоило.

- Думай быстрее, малышка, - сказал он, отрывая от меня губы, а потом и все свое тело.

Я еще некоторое время стояла, прислонившись к стене, и окидывала его взглядом. Когда рядом были люди, он становился совсем другим человеком, словно надевал маску для них, а при мне избавлялся от нее.

Черный сел в кресло и вернулся к разговору с Карло, а я двинулась вслед за Моникой в сторону бара.

Ресторан, хотя в нем и подавали исключительно польскую еду, не был скучной хижиной с народными элементами декора. Расположенный в интерьере старого дома, он занимал почти весь его первый этаж. Высокие потолки и массивные колонны, поддерживающие потолок, придавали комнате особую довоенную атмосферу. В центре стоял черный рояль, на котором беспрестанно играл летящие мелодии очень элегантный мужчина. Все, кроме инструмента, было белым: столики, стены, бар образовывали единое целое.

- Лонг-Айленд, - сказала Моника, садясь на барный стул. - Хочешь такой же?

- Нет, Лонг-Айленд - это зло, тем более что вчерашняя ночь была тяжелой. Стакан просекко, пожалуйста.

Долгое время нашей главной темой были ее безумные сапоги и мои кроссовки. Она рассказала мне о Неделе моды в этом году в Нью-Йорке, о поддержке, которую она оказывает молодым польским дизайнерам, и о том, как трудно одеваться в этой стране. Но было видно, что не в этом причина отвлечь меня от Черного.

- Значит, ты существуешь по-настоящему, - сказала она, внезапно сменив тему и недоверчиво глядя на меня.

На мгновение я задумалась, о чем она, пока не вспомнила свои портреты в поместье Черного.

- Даже мне трудно в это поверить, но похоже, что да. С той разницей, что у меня уже несколько дней светлые волосы.