300 вопросов и ответов об автостопе и обо всём

Всё это признак, что что-то в жизни или поведении этих людей не в порядке. Проблема вряд ли связана именно с трассой. Неприятности случаются с такими людьми и дома. Нужно снимать маску неудачника, научиться привлекать удачу и правильных людей, самому становиться более правильным человеком. Как именно – вопрос важный, но уже не для этой книги.

В детстве меня, случалось, били, случалось иногда и обратное. Потом прекратилось, лет в тринадцать. После этого, за последние двадцать лет, все случившиеся у меня физические неприятные контакты с другими людьми можно перечислить здесь. Все бескровные, без переломов и членовредительства. 1) В 1993 году в тамбуре электрички меня побили менты, за то, что мой паспорт (тогда ещё советский) использовался мной как записная книжка. 2) В 2005 году я съездил по лицу солдата в Афганистане, который, обыскав меня, попросил у меня бакшиш (взятку), а он ответил тем же. 3) В 2008 году меня в Чечне обработали российские правоохранительные органы (ОВД города Гудермес), пинали кулаками и таскали за бороду. Вот, кажется, и всё. Получается, что единственными вредоносными людьми явились как раз блюстители порядка и закона.

При этом обещание набить морду я выслушал в своей жизни сотни раз. Не от водителей – нет: от пассажиров электричек, в которых я продавал свою книгу в 1990-х годах. Но обещания эти не выполнялись.

Бывает ли, что люди идут с тобой на конфликт?

Как правило, нет. Но если я тому виной, они порой вынуждены огрызаться. Как уже упоминалось, когда я торговал своей книгой, многим людям она не нравилась и они шли на словесный конфликт. Отвечая на их типовые наезды по нескольку раз на дню, я выработал ловкость языка и быстроту ответа. Другим же людям – другим торговцам – не нравился сам факт моего присутствия в их рядах. Тоже приходилось отбалтываться. Но после десятого обещания набить морду я временно переходил на другой участок работы.

В зимнем походе по льдам реки Волги в 2005 году, мы заночевали в пустом деревенском доме, в который потом пришли местные пьяные жители, совершили к нам несколько рейсов, становясь всё более пьяными и более агрессивными. Но до мордобоя дело не дошло. После их очередного прихода и ухода мы свернули палатки и спальники, собрали их и ушли ночевать в заснеженную степь.

Перед Новым годом 2010 мы на острове Бревенник стали разбирать на дрова старый сгоревший дом. Но на второй приход туда, рядом с домом нарисовалась местная ругающаяся тётка, изъявлявшая свои права на эту развалюху. Мы покинули место конфликта.

В целом, конфликт начинается, как правило, словами. При обнаружении конфликтогенных личностей (они сами обнаруживают своё присутствие) проще всего покинуть место спора. Личности, испускающие крики, обычно несамоходны. Как правило, их беспокоит какое-то ваше действие, внешний облик или просто нахождение на «их территории». Выйдя из их зоны видимости, вы сделаете их победителями в их нетрезвых глазах, и не будете продолжать конфликт. Не курите и не пьянствуйте: общая дружба с табаком и выпивкой объединит вас с конфликтогенными элементами в одном, недружном коллективе. Если же вы трезвы, но личностей очень много, и они препятствуют вашему уходу, можете их удивить, познакомиться, задать необычный вопрос, в целом – сбить их с той программы, на которую они настроены.

Подчёркиваю, что при вашем правильном поведении этот крайний вариант вряд ли произойдёт с вами.

Телевизионщики часто снимают всякие экстремальные места…

На то они и телевизионщики. Помните, что они всегда преувеличивают опасность и экстремальность мест, из которых присылают репортажи. На это они и рассчитывают – им платят добавку за риск, за трудные условия работы. Чем больше они найдут и покажут риска, тем больше ценится материал (и дороже стоит реклама, размещённая в нём). Если и есть такие реально опасные для киношников и журналистов места – типа восточного Сомали, – то туда никто с камерой не ездит. И без камеры тоже.

Как только начались боевые действия в городе Славянск, о нём сразу узнали все журналисты, про этот город написали газеты, показали телеканалы. При этом, за три месяца до того, 99% жителей СНГ не нашли бы этот Славянск на карте. И теперь, когда все слушают и читают новости про этот город, – про сотни других городов люди ничего не знают: пока там не началась война, журналисты туда не едут и не рассказывают о мирной жизни там. Потому что за мирные кадры и репортажи никто не заплатит так, как за трупы и выстрелы.

Землетрясения, о которых часто говорят СМИ, тоже являются большой редкостью. За всю жизнь я помню только одно землетрясение – осенью 2007 года, в городе Ош, да и то оно оказалось маленьким – никто не погиб, и во всей области развалился лишь один глинобитный дом – но журналисты, я думаю, тут же выехали именно к нему!

А ведь всюду преступность растёт, и всюду всех насилуют, берут в заложники, убивают…