30 золотых

Можно было, конечно, напрячься и купить новую кровать, но тогда придётся от чего-то другого отказываться. А найти на выставке нормальную кровать под его матрас, нужно везение.

А его матрас был почти единственной утварью, которая попала в его жизнь не с выставки, а из магазина, где он его выбрал.

Он любил свой старый, но жёсткий матрас.

А кровать….

Может к Песаху повезёт? «Устроенные» перед Песахом очищали свои квартиры от старья. Он сейчас не на пособии, а в субботу охота поваляться.

Но с кроватью, что-то пора решать.

В субботу. В субботу можно было открыть все окна и дышать удивительными запахами цветущей улицы. Можно слушать попугаиные карканья. Попугаи, нимфы-карелы, и неразлучники, жили в Израиле просто так. Как воробьи.

Дышать улицей можно было только сейчас, весной, в марте. В середине апреля начиналось пекло. Хамсин, Шараф… С середины апреля жить можно было только под вентилятором. А сейчас было самое начало марта.

Было ещё темно. Арни взглянул на часы. Три тринадцать, показывали часы на микроволновке.

Микроволновка была тоже с выставки, и не работала как нагревательный прибор, но часы на ней, никуда не спешили и не отставали. Вот и стояла она возле кровати, на низенькой тумбочке и являлась продолжением этой тумбочки. Почти что сейф.

Но кровать…Что делать с кроватью?

В Израиле по ночам шуметь нельзя. И по субботам нельзя. Закон. А остальное время Арни работал, как-то зарабатывая себе на съём этой старенькой двушки. Не бомжевать же? Тогда и кровать ни к чему.

– Раб. – сказал с горечью Арни вслух, и включив свет, пошёл за молотком.

Молоток тоже был не купленный. Когда-то, лет двадцать пять назад, ещё будучи репатриантом, он вместе с тогда ещё женой ехал на автобусе на экскурсию в Эйлат. Между Беэр-Шевой и Эйлатом большое расстояние. И какой-то семье, то ли маме семейства, то ли дочери, срочно понадобилось в туалет. Но вокруг пустыня. Ни деревца, ни кустика. В общем, автобус остановился и пошли эти мама и дочка за ближайший холмик… метров сто.

Арни, воспользовавшись остановкой, вышел из автобуса, закурил и прошёл чуть вперёд. На обочине лежал он – молоток. Да не молоток, а целый молот. Килограмма три. Точно такой же, как тот, что Арни утащил со стройки, на которой работал. Добротная кувалда с железной трубой вместо ручки. Но тот, что со стройки был пятикилограммовым. А этот, полегче.