3 роковых инстинкта. Жизнь, власть, секс

Не буду вас больше интриговать и перейду к сути дела. Всеми этими замечательными способами Владимир боролся за власть. Странный поворот дела? Ничуть. Описанный "сердечный приступ" служил ему для демонстрации всем своим сотрудникам, начальникам и, главное, тем, кто вместе с ним пришел работать в этот банк, что он не хуже их, не менее способный, а больной. Если бы не его "сердечная болезнь", то он дал бы им фору и, несомненно, достиг даже больших успехов. А вот теперь полюбуйтесь, господа начальники, до чего вы довели такого замечательного сотрудника, не разглядели таланта, не оценили, упустили свой шанс! Кроме того, нельзя не учесть и еще одного нюанса: эта работа уже сильно поднадоела Владимиру, но бросить ее не было никакой возможности, поскольку надежды на лучшее трудоустройство нет, а сесть на шею преуспевающего отца - значит признать свое поражение.

С отцом же Владимира, надо заметить, была еще та коллизия! Бывший военный, воспитывавший сына один (мать благополучно сбежала с возлюбленным, когда мальчику было всего 4 года), видимо, желая развить в ребенке боевой характер, постоянно глумился над мальчиком, склонным от природы к музыке и рисованию, но никак не к строевой службе. Отец устраивал Володю в разнообразные спортивные секции, но чемпионских кубков сын домой не приносил и поводов для гордости отцу не давал. Отец же не находил другого способа стимулировать ребенка на спортивные подвиги, кроме как попреками и унизительными кличками: "слабак", "недоделок" и т. п. Конечно, ребенок чувствовал себя несчастным, конечно, его унижали все эти бесконечные требования отца - быть "настоящим мужиком", "закалять свой характер" и т. п. Но что скажешь отцу, который имеет свое представление о "счастье собственного ребенка"? Ничего.

Приходится терпеть, терпеть и ненавидеть, ждать момента, когда можно будет взять реванш.

Каким бы эгоистичным ни казался человек, в его природе явно заложены определенные законы, заставляющие его интересоваться судьбой других и считать их счастье необходимым для себя, хотя он сам от этого ничего не получает, за исключением удовольствия видеть это счастье.

Адам Смит

Теперь, наконец, случай и подвернулся, Володя взял реванш, но как! Не силой, не какими-то там немыслимыми достижениями, о которых отец всегда может уничижительно выразиться: "Да ты, салага, пороху не нюхал!", девальвируя этим все достижения сына, а слабостью. Что ж, против лома есть прием:

"Я, папа, болен. Я, папа, умираю…" Тут отцу ничего не остается, как преклонить свои колена, признать чадо самым важным, самым нужным, самым дорогим. Чем не "верх"?! Чем не способ получить власть, которую иначе, иными способами заполучить не удавалось? Чем не способ заставить полюбить себя?… Теперь-то он поймет, что не ценил, не любил, не дорожил своим единородным сыном, но поздно! "Слышишь, папа, поздно! Опоздал ты, я умер!" Конечно, все эти выкладки, если взглянуть на них здраво, выглядят как бред сумасшедшего. Но как же они тривиальны! Сколько людей подыскивают себе "симптом", чтобы прочувствовать эту трагическую и одновременно величественную историю собственной победы. Победы, которая достается не силой, а слабостью, я бы даже сказал - силой слабости! Жажда власти - это жажда господства, и нет разницы в том, как именно мы добились этого господства - повергнув врага или великомученичествуя. Для подсознания нет никакой разницы, а вот сознание никогда не признается, что вся эта катавасия с болезнями, страданиями и т. п. уловками затеяна ради удовлетворения этого своего подсознательного желания взять "верх". В довершение всего остается прояснить вопрос "сексуального бессилия" Владимира. Надо признать, что это "сексуальное бессилие" - как раз тот случай, когда психотерапевту впору воскликнуть: "А был ли мальчик?!"

Мы охотнее будем манипулировать другими, чтобы получить поддержку, чем согласимся встать на собственные ноги, чтобы вытереть собственную задницу.

Фредерик Пёрлз

Действительно ли Владимир страдал каким-либо "сексуальным бессилием"? Если спросить его сознание, то ответ будет положительным: да, страдал. Но если поинтересоваться на этот счет у его подсознания, то ответ будет отрицательным: нет, никакого "бессилия" не было и в помине. А что же это было? Все та же борьба за власть.