3

ки, нехотя встала. Поправила платье на нескладном теле… Поднялся и я, поцеловав, зачем то, подружку в пунцовую щеку напоследок.

— Ну, прости. Нужно, действительно, собираться, — как бы извиняясь

за свою холодность, произнёс. — Еще ведь, не раз встретимся, верно?

Девушка, не поднимая глаз, задумчиво прошла в прихожую. Неловкий

дон хуан поплёлся за ней.

— Как хочешь, но знаю, — ты полюбишь, рано или поздно! — взгля

нув на «слюнтяя», неожиданно храбро, выдала партнёрша. — Просто

уверена!

65

— Ну что ж, время покажет… — отводя глаза, промямлил «фрэнд». — А

хочешь, скажу правду?! — вдруг начал, нахально вешать лапшу на уши. —

Мне с тобой было хорошо! Хорошо! Да!

— Серьёзно?! — Лара благодарно бросилась на шею. — Не обманыва

ешь?!

— Да нет же! Какая может быть тут ложь?! Всё было классно… Ну что, пойдём?

и не подозревал тогда, что, водя за нос влюблённую беднягу

...Я

, на самом

деле, фактически, обманывал себя. Медленно, подспудно, шаг за шагом, но влечение к Ларисе стало, постепенно, просыпаться в бездушном иди

оте. Наши встречи, разговоры, узнавание друг друга, наконец, первая, невинная близость в укромном гнёздышке квартиры, расшевелили, так

сказать, дремлющее подсознание, мощные инстинкты, требующие удов

летворения.

По сути, дон хуану не нравилось ведь, только телосложение чувихи. Но её

пшеничного цвета волосы, румянец на щеках, удивительные синие глаза, алый ротик с белоснежными зубами и, — что немаловажно для мужчи

ны, — стройные ноги (не говоря уж, о покладистом характере и нежном

отношении к возлюбленному), — все эти девичьи прелести, в конечном

счете, сделали таки своё дело.

Не сразу, естественно, но, опять же, постепенно, «фрэнд» чаще и чаще

начал думать о подруге, о взаимоотношениях с ней, будущих встречах.

Ему, нередко предоставленному самому себе, уже не хватало этого, безза

ветно любящего, человека, открытого всем сердцем и готового сделать

всё, лишь бы он был счастлив. Не доставало только малого толчка, чтобы

сдерживаемые чувства, неодолимым шквалом, обрушились на обоих.

Но Лариса, будучи пока «стыдливой девушкой», не торопила суженного

сделать решительный шаг. Она только подготовила условия, благоприят

ствующие сему, хотя любовное нетерпение несчастной, зачастую, не

преднамеренно вырывалось наружу. Однако, время работало на нас и

только укрепляло отношения.

Как то незаметно, глава ансамбля превратился в постоянного, желанного

гостя в квартире № 35 пятиэтажки в форме буквы «Г». Встречаясь еже

дневно во дворце, гуляя по заснеженным улицам Чернушки, парочка

всё чаще стала уединяться в облюбованном месте, где никто не мешал.

Но, повторяю, плотских утех, меж тянущимися друг к другу сердцами, до сих пор так и не было. Потому что, не хотел этого я. Просто не был

готов, не представляя абсолютной, всепоглощающей близости с чело

66

веком, больше вызывающим благодарную симпатию, нежели любовь…

Кстати, забыл упомянуть, что в квартире, в большой комнате, — помимо

других вещей, — на тумбочке, стоял еще и проигрыватель «Вега», а под

ним — целая куча пластинок. Так вот, Лариса, будучи тонким человеком

с художественным вкусом, вечерами, включала подсветку люминесцент

ной лампы на полу, когда «друзья» целовались на кушетке. А также, ста

вила какой нибудь диск с приятной инструментальной музыкой… Осо

бенно нравились, проникновенно лирические мелодии в исполнении

известного, в то время, гитариста под аккомпанемент оркестра Джеймса

Ласта. Мы, буквально, млели от тёплой, слегка меланхоличной музыки, нежно лаская друг друга.

— Отлично лабает… — оценил я, когда, впервые, была поставлена эта

пластинка. Ставшая, в последствии, своеобразным гимном нашей, с Ла

рой, любви.

— Надо сохранить её на память, — мечтательно промолвила деваха, положив голову на «сильное» плечо. — Представь, когда будем старые

старые, зазвучат мелодии далёкой молодости, напоминая о былых чув

ствах, о том, как было хорошо вместе…

Нам, действительно, было хорошо и спокойно. Никогда ни «кавалер», ни, тем более, Ларик, не повышали друг на друга голоса, никогда ни в

чем не упрекали друг друга, не ругались. Безоблачная, безмятежная ра

дость царила в платонической взаимной привязанности двух, — любив

шей и только начинающего любить, — людей.

Между тем, «больной», по прежнему, скрывал от подруги «ужасную тайну»

своего недуга. Временами, становилось плохо со здоровьем, — особенно

в периоды магнитных бурь. Но тогда старался не подавать вида, что

сильно мучаюсь. Обычно, в таких случаях, приходилось прибегать к

различным уловкам, чтобы девчонка не заметила тяжелого состояния.

Под каким нибудь предлогом, я уходил от близости, а то и вовсе отме

нял встречу. Когда же этого сделать не удавалось, мужественно терпел

физические страдания, механически исполняя роль человека, которому

«бесконечно приятно», в основном получать, а не дарить ласки…

Короче, чувиха так ничего и не знала, и даже не предполагала, о «вто

рой», что ли, жизни своего возлюбленного.

...Как то раз, за разговорами, мы засиделись с «милой», на кухне, до позд

него вечера.

— Ты совсем ничего не рассказываешь, как жил с родителями… — по