3

культуры, о проблеме переселения из осточертевшей гостиницы. Но

завотдела, Татьяна Николаевна, по понятным причинам, всё оттягивала

и оттягивала судьбоносное решение. Чуть позднее, когда руководитель

ансамбля стал, открыто грозиться, «всё бросить и уехать из города», ссылаясь на известный пункт в Законодательстве об обязательном предо

ставлении жилплощади молодому специалисту, Иванова слегка засуети

лась. Ибо я имел, в некотором роде, полное право оставить работу в том

случае, если организация, предоставившая её, в течение года не справ

лялась с обязательствами, относительно обеспечения жильём. Терять же, ценного клубного кадра, Татьяна Николаевна явно не хотела, — ведь

впереди, была защита коллектива «Узоров» на звание «Народный само

деятельный коллектив». А без оркестровой группы защита сия, никогда

бы не состоялась.

И, тем не менее, нужно отдать должное шефу, безуспешно, но вряд ли

самоотверженно, пытавшейся выбить у райисполкома, НГДУ и других

чернушенских организаций, несчастную комнатушку. Однако всё оказа

лось тщетно… А год отработки специалисту, так или иначе, пришлось

оттрубить по полной программе, поскольку крыша над головой, какая

ни есть, но имелась. Более того, став, к зиме, любовником Ларисы, дон

хуан мог кувыркаться с нею, и днём и ночью, в пустующей двухкомнат

ной квартире, принадлежавшей старшему брату девушки. Так что, 30

проблема «отдельного жилья» была больше надуманной, была лишь по

водом, чтобы поскорее «сбежать в цивилизацию» от тоски и скуки, опо

стылевшего провинциального городка.

Но пока, еще раз оговорюсь, особо скучать не приходилось в насыщен

ные общением, осенние вечера в гостинице. Кроме того, каждый день, около 30 минут, у жильца было отведено для занятий бегом и физичес

кими упражнениями на близлежащем стадионе, при свете единствен

ного, расположенного там фонаря. И это, не считая, обязательной утрен

ней зарядки и дневных прогулок. Я, по прежнему, строго следил за здо

ровьем, соблюдал диету, не пил и не курил. Не оставлял и своей заветной

мечты, — стать, на следующий год, студентом Уральского университета

на факультете философии… Посему, необходимо было, постепенно на

чинать готовиться к вступительным экзаменам на дневное, либо заочное

отделение. Тем паче, что положительно, не знал, куда девать свободное

дневное время, которое уже немало тяготило.

Вообще, затея сия с учебой на престижном факультете, с получением

второго высшего образования, была, если честно, не моей идеей. Сразу

после окончания «кулька», выпускник ПГИКа отправился в пермский

универ, на философскую кафедру к самому профессору Бодрову с тем, чтобы тот посоветовал, как быть дальше. Тогда мечтатель, не очень ясно, представлял себе, что же, в конце концов, интересовало в науке, а зани

маться ею инстинктивно хотелось. Нет, вру, — знал, что нужно. Понимал, что интересуют, прежде всего, биологические факторы в развитии чело

века и общества, что именно они являются решающими в этом развитии; тогда как марксистская философия, малообоснованно, твердила о

некоей «социальной» сущности людей.

Решение проблемы биологического и социального, так или иначе, своди

лось к психофизиологической трактовке человека. Именно психика

(душа) являлась ареной острейшей идеологической борьбы двух лагерей

в стане любомудров: официального и оппозиционного. От того или

иного разрешения, биосоциальной дилеммы зависело, насколько адек

ватно будет понято то, что происходило, происходит и, будет происхо

дить в «Социуме». Если человеческая психика является психикой живот

ного, зверя, то общество, в том числе, и советское, разумеется, — подчи

няется зоологическим эволюционным законам, и никакой «надприрод

ной», «надбиологической» сущности его, увы, и в помине нет. Ясно ведь, что за бесстыдными, глубокомысленно философскими, формулиров

ками служебных псов, господствующего в СССР, класса, кроется защита

31

именно его, данного класса, своекорыстных интересов. Ну, какие они, партийные тузы, к черту, эгоистичные животные? Они — высоконравст

венные люди, беззаветно заботящиеся о благе простого народа! А то, что живут, как при настоящем коммунизме, так это их выстраданная

заслуга перед Отечеством, — их, «кристально чистых», «пламенных», но, на редкость, «скромных» партийных тружеников… Вот ведь, в чем суть

дела.

Разумеется, зав. кафедрой Бодрову я об оном ничего такого не сказал, —

просто не смог бы сформулировать, да и, естественно, побаивался выка

зать своё «вольнодумство». К тому же, очень волновался. Бодров же, убеж

дённый, упрямый марксист, презрительно выслушав «недоумка» по по

воду, мол, стремления трудиться в науке, безапелляционно выдал следую

щее заявление, вердикт:

— Вашего образования культпросветработника, для сего, явно недо

статочно. Если, и вправду, желаете освоить архисложнейший предмет

философии, то поступайте на специализированный, с соответствующи

ми дисциплинами, факультет. Закончите его, и уж только тогда, при

ходите сюда. Так что, пока ничем помочь не могу…

— Но ведь, на учебу уйдёт минимум пять лет! — голос мой, преда

тельски задрожал.