3:0 в пользу Шапочки

– Владыка на обряд приехал! Ох, дай Бог памяти, первый раз за двадцать лет!

– Гляди-ка, – фыркнула я и почесала правый глаз. – Выбрался-таки из своего игрушечного леса!

Владыка, как и вся его свита, как и вся его стая, жили в Финляндии, и предпочитали гулять по заботливо проложенным для туристов тропкам, а не носиться по буреломам за ошалевшими от страха зайцами.

– Вожак тебе язык с мылом вымоет за такие слова, – пригрозила мама. – И вообще, ты чего разлеглась? А ну, вставай немедленно!

Я ещё раз зевнула.

– Да из-за чего суета? Ну, навестил наш посёлок Владыка. Так он, поди, с Вожаком беседовать будет. Что же касается обряда, так он же только вечером, когда луна войдёт в полную силу, начнётся. Уж к тому времени даже я придумаю, что надеть.

Мама всплеснула руками и бросила в меня моей же старой юбкой.

– Поспорь мне, поспорь ещё, – пригрозила она. – Потом сама Вожаку объяснять станешь, почему нарушила его приказ.

В общем, к завтраку я спустилась умытая, причёсанная, в той самой старой юбке до середины колена и белой блузке с коротким рукавом. Хотела собрать волосы в хвост, но мама шлёпнула меня по рукам и сама взялась за мою причёску.

Вожак моим внешним видом остался доволен, а вот Владыка, спрятавшись за газетный листок, поначалу даже не глянул в мою сторону. Но когда я поздоровалась и опустилась на второй от правой руки Вожака стул, поднял голову и глянул на меня.

Говорят, Владыка с самого рождения был так силён, что своего волка призывал ещё в колыбели, а родители и не знали об этом, потому что принимать облик зверя дети всё равно не способны. Да и сам он не знал. И я в это даже готова была поверить. Ну, снились ему сны про волков. Про одного конкретного волка, так кому они не снятся? Мне моя волчица года три снилась, пока мы с ней воочию не встретились…

Как бы там ни было, но в день призыва будущий Владыка слегка переволновался и нечаянно поднял из берлоги медведя. Огромный гризли явился на зов и, говорят, даже подружился с волком. Ну, а Владыка… Владыка – единственный в мире оборотень, который способен призывать двух зверей. И именно поэтому у него один глаз с желтоватой волчьей искоркой в радужке, а второй – чёрный, как уголь, медвежий.

– Так это и есть единственная наследница Акамира Лютого, успешно прошедшая обряд?

– Пока единственная, – ответил вместо меня Вожак. – И именно та, которую Вольфы на весь лес ославили. Как теперь замуж выдавать – ума не приложу! А ты между тем этого лиходея почестями и славой осыпаешь.

Я открыла было рот, чтобы возразить. Чтобы напомнить, как всё на самом деле было. В конце концов сосед мне жизнь спас, а на честь даже не думал покушаться. Но вовремя вспомнила, что я не в городе, и не в принадлежащем Педу общежитии, а в своём родном посёлке. Здесь за такое непочтение можно не слабо схлопотать.

– Почестями, говоришь? – странно улыбнулся Владыка и снова посмотрел на меня. – Пожалуй, да. Так и есть за что. Или ты так не считаешь?

Вожак зыркнул из-под бровей и с такой силой макнул блином в вазочку со сметаной, что та перевернулась, образовав на столе белую то ли горку, то ли лужицу.

– Когда он беззаконие своё чинил, победителем он ещё не был, – продолжил он гнуть своё. – И ещё неизвестно, как там всё на самом деле было. Может, он из моей единственной дочери наживку сделал, а мы с тобой об этом и не подозревали даже.

Я почувствовала, как кровь прилила к моему лицу. Так стыдно стало.

У Вожака, который только что впервые назвал меня дочерью, была отвратительная черта характера: он не умел признавать собственную неправоту, и уж если попала вожжа под хвост, пёр напролом, по головам шагал, но своего добивался.

– Как же вы мне надоели… – глухо рыкнул Владыка, и я испуганно вжала голову в плечи, а ведь он даже силой не пользовался, просто глянул. – Один мне неделю в уши льёт, что его сына на верную смерть отправили, заманив в ловушку. И только Луну и Бога благодарить надо за то, что парень вышел из этой заварушки без единой царапины. Второй про бесчестье зудит… Надоели!

Я нахмурилась, вникая в сказанные Владыкой слова. Какая ловушка? Какая смерть? Кто заманивал? Я, что ли?

Вожак гневно вскинулся, но рухнул под мрачным взглядом, а в комнате запахло тяжёлым медвежьим духом – верный признак того, что зверь близко.

– И я вижу только один способ, как раз и навсегда вас примирить. – Он выдохнул, в звенящей тишине налил в стакан из графина клюквенного морса и с шумом выпил. – Так, говоришь, обесчестил Серго Вольф твою дочь?

Упрямо выдвинув вперёд подбородок, Вожак кивнул.

– Говорю!

– Хочешь, чтобы он за свой поступок ответил по справедливости?

– О большем и не мечтаю.

– Так тому и быть. – Владыка откинулся на спинку стула и улыбнулся, а потом и вовсе захохотал.

И мне как-то нехорошо стало от этого веселья.