2г0в2н0

Такси докатило до дома, на козырьке подъезда рос огромный куст анаши. На натянутых верёвочках сушилось бельё – простыни, пожелтевшие со временем, трусы, носки и медицинские маски. Из открытых окон вырывались запахи готовящейся еды и смешивались в один неприятный духан. Мы смотрели в окна, ждали, когда приедут хозяева квартиры, они задерживались. А из окон с любопытством и недоброжелательностью пялились жильцы обшарпанной пятиэтажки, которые, возможно, станут нашими соседями. Владельцы квартиры опаздывали, нам пришлось долго ждать под пристальными и любопытными взглядами из окон. Мы всё ждали и ждали, а бестактные глаза мозолились, разглядывая нас, и появлялись всё новые. Мне уже расхотелось здесь жить и в этот самый момент подъехала машина из неё вышли двое – мужчина лет пятидесяти пяти с седыми висками и усами, крепкого телосложения, он надменно улыбнулся золотыми зубами и протянул мне руку.

– Давно ждёте?

– Долго. – ответил я.

– Пойдёмте, нам на последний этаж.

Мужчина вошёл в подъезд с деревянной дверью, выкрашенной голубой краской. Следом за ним я пропустил женщину с короткой стрижкой, волосы её от пота торчали сосульками на висках и шее, цвет их был выгоревший, каштановый, видимо она много времени проводит под солнцем. Одета она была в большущую футболку с розой на груди из пайеток, ноги обтянуты укороченными лосинами, чуть ниже колен, носки и резиновые сланцы такого же голубого цвета как дверь. Между лосинами и носками выпирали толстющие икры с редкими чёрными волосками и варикозом. Она начала подниматься по бетонным, сбитым ступенькам впереди меня, и я заметил дыру на носке, через неё выглядывала грубая серая пятка. Ступени по краям были выкрашены половой краской, коричнево-красного цвета, стены в тон двери – голубые, но сильно оббитые и обшарпанные, перила гнутые, металлические зелёного цвета, они были щербатые от множества облупившихся слоёв краски. Кое-где на металлическом каркасе сохранились деревянные накладки, выкрашенные всё той же половой краской, на этих накладках годами вырезали имена, закрашивали, потом снова вырезали. В итоге они получились покрытыми рытвинами, в которых с трудом угадывались буквы, а редко имена.

Я еле поднялся на последний этаж, с меня пот лился ручьями, дыхание спирало, сердце аритмично качало густую кровь. Пока топал по ступенькам, чуть не упал – потемнело в глазах, долбанный ковид. Какая же это зараза отвратительная, тот кто переболел может понять, если выжил, конечно. Я проводил рукой по лбу и размазывал капли пота по волосам, заодно приглаживал «петухи», которые не попали в дульку и торчали в разные стороны.

Зайдя в квартиру, я пытался скрыть, что так сильно запыхался, не хотел пугать людей, да и ненужные вопросы мне были вовсе ни к чему. Я снял тапки и прошёл в ванную, унитаз советский, как раз тот в котором куча остаётся лежать под тобой. Он ещё и покрашен был в тёмно-зелёный цвет. Стены же покрашены в синий, а ванна пожелтела со временем. Мрак! Прихожая была большая, прям комната, кто проектировал квартиры в советском союзе? В Ташкенте ванна в коридоре, здесь прихожая как комната. Вот с этой прихожей были четыре двери и входная. Как я и написал, осмотр я начал с санузла, с крайней двери справа от меня. Дальше против часовой стрелки. За дверью оказалась комнатка меньше прихожей. Полностью пустая, только холодильник, он ещё стоял как-то нелепо, у стены посередине, не в углу, а прям по центру. Стены выбелены известью.

– У нас тут холодильник. – сказал мужчина.

– Я вижу. – ответил я, выходя из пустой комнаты. – А крыша не течёт?

– Нет, когда-то давно мы её сделали и с тех пор всё в порядке.

– Хорошо.

Я задал, конечно, непростой вопрос про крышу, увидев холодильник в пустой комнате. В квартире крыша не текла, а вот у них видимо подтекала. За следующей дверью была комната как прихожая, но с мебелью. На стенах висели старые узбекские ковры с восточным узором, на полу рыжий, вытоптанный, полосатый палас. У одной стены раскладной советский диван, накрытый полинялым покрывалом с оленями в лесу. У другой стены стол и сервант, фанерный, чёрный, пустой. В углу тумбочка ещё дореволюционная видимо, на ней телевизор китайский.

– У нас тут бабушка жила. – произнесла вдруг женщина. – А недавно умерла и мы вот сдать решили.

– Да, мы раньше никогда не сдавали квартиру. – добавил мужичок. – А вы надолго хотите?

– Вообще на длительный срок планируем. – я ответил. – А квартира тёплая, если мы зимовать останемся?

– Да, тёплая, несмотря на то, что этаж последний. Бабушка у нас тут обогревателем грелась. В ванной батарея есть. – Мужчина заглянул в ванную.

– Только в ванной? – я удивился.

– Да, но тут тепло. – Он был не убедителен.

– А вообще мы уезжать собираемся. – сказала женщина. – Квартиру продавать будем.

– Когда? – я снова удивился.

– Как продадим, так и уедем.

– Понятно. В Россию поедете?

– В Новосибирск хотим. – сказал мужчина, у нас дети там.

Я заглянул за последнюю дверь. Там была кухня со столом, стульями, шкафчиками и электрической плиткой.

– А свет часто отключают?