2e8f5525-e734-47b0-8f11-f7881a7608f7

нимая на меня глаз. Вокруг, как я всегда помнил, буйствовали, пахли и цвели

107

всякие растения, от обыкновенных, до самих экзотичных. Они окружали наш

стол сказочным цветным природным шатром. Не хватало только мелькания пе-

стрых пичуг и журчания ручейка, и была бы полная иллюзия пикника на поляне.

Маме удивительным образом удавалось уговорить вырасти и расцвести самый

капризный экзотический росток. А сейчас этим придурочным колючим ядови-

тым ростком ощущал себя я, который желая приластиться уколол шипами уха-

живающую за ним руку.

- Ну, виноват я, виноват! Ну, дурак, ну не предупредил…. Ну, прости, ма…

не хотел пугать. Только уж больно много всего произошло, да и вопросов нако-

пилось. – Я настолько раскаивался в своей глупости, что мама подняла глаза и

тихо улыбнулась прощая.

- Давай мамуль… рассказывай… За кого меня приняла? И кто это, Олег?

Отец мой, что ли?!

Макс осуждающе в очередной раз посмотрел на меня…

- Да, Тим – твой отец. Ты сегодня почему-то очень сильно на него похож.

Все никак не соображу почему… Ты как будто старше стал, поправился что ли.

Постригся… И глаза… Взгляд… как у него. Вот и обозналась…

Макс приобнял Наташу, а она продолжала смотреть на меня и молчать.

- Мам, ну расскажи, на конец, как вы познакомились? Какой он был? – я

все ж решил выжать максимум информации из этой ситуации. Хоть и чувство-

вал, что это жестоко сейчас. Мигнул свет ламп, начал нагреваться кулон. В груди

привычно что-то начало сворачиваться в тугой узел. И появилась странная по-

требность выяснить, а не осталось ли что-нибудь на память у мамы от моего

отца. Ну, кроме меня, конечно.

- Мам, а он тебе ничего не дарил, а?

Наташа вздрогнула от моего вопроса, и, вскочив, поспешила в спальню.

Брякнула дверца шкафа, опять мигнул свет (что-то электричество сбоит сего-

дня), Макс пообещал меня удушить за сегодняшний вечер. Все это я наблюдал

как будто со стороны.

Вот пришла мама и, наклонившись ко мне, поцеловала в макушку. Разжала

руку и на стол из ее ладони выскользнул мужской перстень с черным камнем.

Печатка была не очень крупная и искусно сделанная. Метал белый, но вряд ли

это серебро или тем более платина. Я взял его и потер пальцем камень. Черный

камень был тусклым и матовым. Мама так и стояла у меня за спиной. Ее дыха-

ние шевелило волосы на моей макушке.

- Мама, все хорошо. Я уже вырос, и все понимаю. Ты ни в чем не виновата.

- Тимур. Ты все не так понял. Я ни о чем не жалею, понимаешь. Он был та-

ким… таким… Он был самым лучшим. И у меня есть ты. А это самое важное.

Я слушал и держал в руке перстень, который непостижимым образом ощу-

щался как что-то опасное, живое, но безумно слабое – уснувшее. Мысленно об-

ратился к кулону и спросил: «Что это?!». И пришел ответ: «Похожий на меня.

108

Слабый, больной. Нужна подпитка!»

Я обвел комнату взглядом и, увидев, что мама уже практически успокои-

лась, а Макс больше не горит желанием меня убить, я решил, что даем таки кот-

лету с гарниром, а кольцом займусь позже.

- Мам… Наташа кушай же, остынет. Ты самая лучшая, и чтобы не про-

изошло тогда, это неважно, если не хочешь рассказывать, то я так и быть пере-

бьюсь.

За окном завыла чья-то сигнализация, видно мальчишки опять мячом по-

пали. Макс откинулся на спинку стула и отодвинул пустую тарелку. Он молчал, давая нам возможность разобраться самим. Я был ему благодарен. Мама при-

несла чашки и заварник, от которого потянуло детством. Я люблю чай с кусоч-

ками цитрусовых и гибискусом. Макс называет его компотом, но пьет. Я поню-

хал чашку и с удовольствием отпил горячего напитка.

- Я заканчивала школу. Была весна. Мы с Милкой пошли в лес за подснеж-

никами. По дороге встретили Петьку, парня Милки и они, бросив меня, убежали

в кино. А я, назло им, все равно отправилась в лес.

Теплая и солнечная погода была просто создана для прогулки. Пятница,

впереди куча выходных. Хорошо. Весеннее солнце рисовало веснушки на моем

лице, а я, смеясь, подставляла его под ласковые лучи. Я мечтала о будущем, о

выпускном бале, о поступлении в институт. И так замечталась, что и не заме-

тила, как забрела достаточно далеко. Наш лес хоть и хоженый перехоженный, но

не маленький, можно и потеряться, и поплутать порядочно. Вот и я опомнилась

только тогда, когда вышла к прогалине, а там как будто ураган прошел. Деревца

молоденькие сломаны, земля взрыта, страшные бурые пятна и несколько мерт-

вых мужчин, среди белеющих первоцветов. От ужаса я даже закричать не могла.

Все цветы выронила. Стояла, замерев и даже моргать боялась.

А потом, потом возникла мысль, а вдруг кто жив, надо поискать, помочь. И

я пошла, щупала пульс, закрывала уже никогда больше не уводящие весну глаза.

Они были молодые, сильные и… мертвые и холодные. А на краю поляны в ов-

ражке, так сразу и не увидишь, лежал он – Олег. Я тогда еле заставила себя к

нему спуститься и дотронуться. В животе и груди были раны. Он, скорчившись в

клубок, лежал на боку. Я же, дотронувшись до руки, не сразу и сообразила, что

пульс есть, просто рука тоже была холодной, хотя и не ледяной. А затем я попы-

талась заглянуть ему в глаза, понять живой ли или просто мне так кажется. Пере-