25 трупов Страшной общаги

Посмотрела на диван, стоявший напротив кровати. Здесь, значит, и спал отец, после того как переехал из их с Алей дома присматривать за бабушкой. А вот и журнальный столик, и шкаф из натурального дерева, и толстый телевизор – вещи из Алининого детства, находя себе замену, переезжали к бабушке. Вроде родные, здесь они выглядели как-то жалко.

Стены оклеены остатками обоев. А вот и картина. Копия Перова «Охотники на привале». Дед был охотником, ему ее и подарили.

Скрипнули пружины. Бабушка приподнялась на кровати и внимательно посмотрела на гостью, словно ожидая чего-то. Из-за коротких седых волос, которые топорщились во все стороны, старушка выглядела бы забавно, если бы не ее настороженный взгляд. На потемневшем морщинистом лице голубые глаза сияли особенно пронзительно.

– Бабушка, папу положили в больницу! – сказала Аля.

Никакой реакции.

– Бабушка, папа заболел, все очень серьезно. Я тебя накормлю и снова в больницу. У тебя что есть? Может, в магазин надо сходить?

Бабушка молчала, продолжая внимательно смотреть на Алю.

– А ты, красавица, кто такая? – вдруг спросила она.

– Бабушка, ты что? Я же Аля!

– Какая Аля?

– Внучка твоя! Папа в больнице! Я должна тебя накормить! – Аля начинала сердиться.

– Ладно, не кричи. Сосиски отвари, – сказала бабушка.

– Хорошо! – ответила Аля и быстро вышла из комнаты.

На кухне, пока сосиски варились, Аля открыла шкафчик, подвешенный над столом. Среди старой посуды красовалась большая тарелка – настоящая гжель, которую Алина подарила бабушке на девяностолетие.

– Бабушка, а это ты помнишь? – Аля вернулась в комнату с тарелкой в руках. – Мы отмечали вместе твой день рождения у нас дома, ели яблочный пирог, и я подарила ее тебе.

Бабушка внимательно рассматривала тарелку, потом перевела взгляд на Алю.

– Ты… что, настоящая? – прошептала она.

Девушка улыбнулась. Подошла поближе, протянула руку:

– Настоящая, можешь потрогать.

Бабушка коснулась ее руки пальцами.

– Духи какие у тебя хорошие! – сказала она.

– Это Шанель, – уточнила Аля.

– А где отец? Почему ты здесь? – забеспокоилась вдруг бабушка.

– Так я и говорю. Папу положили в больницу. Он дал мне ключ и попросил помочь тебе… Ой, сейчас принесу сосиски!

Аля быстро вернулась с тарелкой и вилкой в руках. Бабушка откинула одеяло, села на край кровати. Поежившись от холода, она прикрыла одеялом колени, потом приняла тарелку в руки.

– Сама бы поела, – сказала она, разделяя вилкой сосиску на небольшие кусочки.

– Нет, я тороплюсь. Зайду домой, там поем. Потом в больницу, а вечером снова к тебе приду.

В палате стояло пять коек. Отец поднялся со своей и позвал Алю в больничный холл, где они присели на мягкий диван.

– Папа, я была у бабушки. Что за ужасное место? Почему она живет там? – спросила Аля.

– Это после пожара. Я не хочу сейчас об этом говорить. Но то место… Общага… оно… самое подходящее, – отец отвернулся, помолчал. – Аля, я не хотел, – продолжил он. – Но другого выхода нет. Пообещай, что позаботишься о ней. Запомни главное. Никто, кроме тебя, не должен заходить в Общагу! Впрочем, никого другого и не пустят, а о тебе я договорился.

– К чему такие сложности? Она меня не сразу узнала. Такое бывает в ее возрасте. Зачем делать из этого тайну? Можно забрать ее домой, нанять сиделку, мне хватит зарплаты, – предложила Аля.

– Я тебя никогда ни о чем не просил, а сейчас прошу. Делай, как я сказал, деньги возьмешь в шкафу, в железной коробке. – Отец с трудом встал с дивана и, направляясь обратно в палату, сказал: – Аля, ты иди! У тебя свои дела есть, не сиди здесь. Мне станет получше, и все будет как раньше. Я пойду полежу, а ты иди.

Аля развернулась и понеслась быстрым шагом по больничному коридору, пробежала три лестничных пролета, схватила пальто в гардеробе и выскочила на улицу.

– Черт! – выругалась она, срывая с сапог больничные бахилы. – Ну за что мне все это?

Бахилы полетели в урну, наполовину засыпанную снегом. Аля достала из сумки телефон. Пробежалась по небольшому списку контактов, нашла нужный номер.

– Дмитрий Борисович, здравствуйте! – бодро сказала она в трубку. – Извините, я завтра опять не смогу выйти. Мне нужен отпуск. Я понимаю. Но мой папа очень болен и… Только на пару дней?

Алина убрала телефон. Постояла в задумчивости, рассматривая больничный корпус из белого кирпича и виднеющиеся вдали заснеженные макушки деревьев.

– Козел ты безрогий, Дмитрий Борисович! – пробормотала она и направилась на выход к воротам.

Уже стемнело, когда Аля, нагруженная пакетами с продуктами из магазина, добралась до Общаги. Длинный коридор тускло освещала единственная лампочка. Аля направилась к двери, но вдруг замерла.

В двух метрах от нее мелькнула какая-то тень. Аля сделала шаг и снова остановилась. На полу сидела крыса. Она опиралась на задние лапки и хвост, держа спину прямой. Передние лапки поглаживали крысиный животик. Глаза-бусинки без малейшего страха рассматривали Алю.

– Пошла отсюда! – прошипела сквозь зубы девушка и топнула, ударив звонко каблуком по деревянному полу.