24 часа

Уходя, он крепко поцеловал меня в губы, а я обхватила его руками и прижалась к нему. Я почувствовала его ладони на своей спине, и мне было приятно ощущать тепло и силу мужчины. На протяжении многих месяцев я не обнималась ни с кем, кроме Полли. Иногда, пожалуй, обнималась и с Эмили. Однако есть определенная физическая разница между женщинами, детьми и мужчинами.

Мне пришла в голову мысль о том, что мы – животные. Мы нуждаемся в том, в чем нуждаются животные, например в прикосновениях, совокуплениях и проявлениях грубой силы, напоминающих нам о том, что мы все еще живем. Возможно, то, что я сделала, было не таким уж плохим.

* * *

На следующий день, отводя Полли в школу и проходя мимо камелий миссис Хендерсон с их блестящими листьями, я вдруг вспомнила, что собиралась дать ей свой номер телефона.

По какой-то причине я этого так и не сделала.

Возможно, если бы я сделала это, то затем оказалась бы в безопасности.

Сейчас: час тринадцатый

9 часов вечера

Я открываю дверь со стороны пассажирского сиденья и усаживаю Сола в автомобиль так осторожно, как только могу. Он не спорит. Я сажусь за руль и ищу ключ, чтобы запустить зажигание. Мои руки трясутся. Ключа, конечно же, нет. Сол, застонав от боли, наклоняется в мою сторону и, как он, видимо, делал и раньше, замыкает накоротко провода, чтобы запустить двигатель без ключа зажигания. Я чувствую ногой тепло его тела, а с его губы мне на ладонь падает капелька крови.

Фыркнув пару раз, двигатель заводится.

Трогаясь с места, я не поворачиваюсь, чтобы посмотреть назад, и не гляжу в зеркало заднего вида. Вцепившись в руль, я пытаюсь заставить свои руки не дрожать и делаю несколько глубоких вдохов. Я ожидаю, что вот-вот раздастся рев мотоцикла, но я его не слышу.

– Где мы? – спрашиваю я минуту-другую спустя, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

Дорога перед нами очень прямая. Она тянется вдоль береговой линии. За галечным пляжем угадывается темное море. Оттуда доносятся такие звуки, что кажется, будто оно шумно вздыхает.

– На мысе Дандженесс, – невнятно бормочет Сол. Его губа разбита очень сильно. Из его брови течет, поблескивая на щеке, тоненькая струйка крови, которая очень быстро темнеет.

– А-а, тут есть атомная электростанция, – говорю я.

– Этот район известен своими художниками, дорогая моя, – говорит Сол с напускной торжественностью, – а также электростанциями, железными дорогами на паровой тяге и деятельностью Британской национальной партии[43].

Прежде чем я успеваю ответить, Сол начинает кашлять, издавая при этом какие-то странные гортанные звуки.

Я бросаю на него взгляд, и меня снова охватывает страх. Я направляю автомобиль к автобусной остановке и притормаживаю.

– Не глушите двигатель, – говорит Сол.

По выражению его лица видно, что ему больно.

– О господи, дела, похоже, плохи. – Я тянусь рукой к его щеке. – Дай-ка я посмотрю.

Он вздрагивает, но все же позволяет осторожно взять его за подбородок и повернуть голову так, чтобы я могла рассмотреть его лицо. При этом он, слава богу, перестает кашлять.

– Вам не следовало… – начал он, но затем поперхнулся – по-видимому, собственной кровью.

– Не разговаривай, – приказываю я.

Я ищу в автомобиле то, чем можно было бы остановить кровь, но все тут грязное и в собачьей шерсти. Наконец я нахожу в своем кармане салфетку из поезда и аккуратно прикладываю ее сначала к его губе, а затем – к брови.

– Я думаю, тебе необходимо наложить швы.

Мысль о том, что нужно снова ехать в какую-то больницу, пугает меня, но Сол ведь нуждается в медицинской помощи.

– К черту… – Он, видимо, тоже не в восторге от этой идеи. Кашляя, он открывает дверь и сплевывает. Стонет, хватается за свои бока. – О господи! Мои ребра… – Он смотрит на меня и с трудом улыбается. – Опять.

– Эх, Сол… – Я смотрю в темноте на государственный флаг Великобритании, развевающийся на ветру над пабом слева от нас.

Сломанные ребра. Я открываю рот, чтобы сказать ему какие-то добрые слова, но затем…

Затем раздается оглушительный рев.

Из темноты позади нас появляется группа бородатых мотоциклистов в шарфах. Они едут на приземистых мотоциклах «Харли-Дэвидсон». Вся группа останавливается возле паба. Я лихорадочно ищу среди них взглядом «человека-бочку» и его женщину, но различить их в этой группе очень сложно.

– Поехали, Лори, – торопится Сол. – Поехали, черт побери!

Мы трогаемся с места.

* * *