224 Избранные страницы

Вавиле все это было обидно, и по уходе швейцара он долго изливал душу перед длинной пустой вешалкой.

- Вот, братец ты мой, - говорил он вешалке, - вот, братец ты мой, иди и протестуй. Он, конечно, швейцар, конечно, не нашего поля ягода. У него, конечно, и дяденька помер, и то и се. А для нас с тобой нету ни празднику, ни буднику, ничего для нас нету. И не протестуй. Конечно, с другой стороны, ежели начнешь рассуждать, так ведь и у меня может дяденька помереть, опять-таки и у третьего, у Григорья, дворника, скажем, может тоже дяденька помереть. Да еще там у кого, у пятого, у десятого, у извозчика там у какого-нибудь... Отчего ж? У извозчика, братец ты мой, тоже дяденька может помереть. Что ж извозчик, по-твоему, не человек, что ли? Так тоже нехорошо, - нужно справедливо рассуждать.

Он посмотрел на вешалку с презрением и укором, а она стояла, сконфуженно раскинув ручки, длинная и глупая.

- Теперь у меня, у другого, у третьего, у всего мира дядья помрут, так это, значит, что же? Вся Европа остановится, а мы будем по похоронам гулять? Нет, брат, так тоже не показано.

Он немножко помолчал и потом вдруг решительно вскочил с места.

- И зачем я должен у дверей сидеть? Чтоб мне от двери вторичный флюс на зуб надуло? Сиди сам, а я на ту сторону сяду.

Он передвинул стул к противоположной стене и успокоился.

Через десять минут стала собираться публика. Первыми пришли веселые студенты с барышнями.

- Где у вас тут лекция юмориста Киньгрустина?

- На лекцию Киньгрустина пожалуйте направо, - отвечал помощник швейцара тоном настоящего швейцара, так что получился директор во втором преломлении.

За веселыми студентами пришли мрачные студенты и курсистки с тетрадками.

- Лекция Фермопилова здесь?

- На лекцию Фермопилова пожалуйте налево, - отвечал дважды преломленный директор.

Вечер был удачный: обе аудитории оказались битком набитыми.

Пришедшие на юмористическую лекцию хохотали заранее, острили, вспоминали смешные рассказики Киньгрустина.

- Ох, уморит он нас сегодня! Чувствую, что уморит.

- И что это он такое затеял: лекцию читать! Верно, пародия на ученую чепуху. Вот распотешит. Молодчина этот Киньгрустин!

Аудитория Фермопилова вела себя сосредоточенно, чинила карандаши, переговаривалась вполголоса:

- Вы не знаете, товарищ, он, кажется, будет читать о строении Земли?

- Ну конечно. Идете на лекцию и сами не знаете, что будете слушать! Удивляюсь!

- Он лектор хороший?

- Не знаю, он здесь в первый раз. Москва, говорят, обожает.

Лекторы вышли из своей комнатушки, где пили чай для освежения голоса, и направились каждый в нанятый им зал. Киньгрустин, плотный господин в красном жилете, быстро взбежал на кафедру и, не давая публике опомниться, крикнул:

- Ну вот и я!

- Какой он моложавый, этот Фермопилов, - зашептали курсистки. - А говорили, что старик.

- Знаете ли вы, господа, что такое теща? Нет, вы не знаете, господа, что такое теща!

- Что? Как он сказал? - зашептали курсистки. - Товарищ, вы не слышали?

- Н... не разобрал. Кажется, про какую-то тощу.

- Тощу?

- Ну да, тощу. Не понимаю, что вас удивляет! Ведь раз существует понятие о земной толще, то должно существовать понятие и о земной тоще.

- Так вот, господа, сегодняшнюю мою лекцию я хочу всецело посвятить серьезнейшему разбору тещи как таковой, происхождению ее, историческому развитию и прослежу ее вместе с вами во всех ее эволюциях.

- Какая ясная мысль! - зашептала публика.

- Какая точность выражения.

Между тем в другом зале стоял дым коромыслом.

Когда на кафедру влез маленький, седенький старичок Фермопилов, публика встретила его громом аплодисментов и криками "ура".

- Молодчина, Киньгрустин. Валяй!

- Слушайте, чего же это он так постарел с прошлого года?

- Га-га-га! Да это он нарочно масленичным дедом вырядился! Ловко загримировался, молодчина!

- Милостивые государыни, - зашамкал старичок Фермопилов, - и милостивые государи!

- Шамкает! Шамкает! - прокатилось по всему залу. - Ох, уморил.

Старичок сконфузился, замолчал, начал что-то говорить, сбился и, чтобы успокоиться, вытащил из заднего кармана сюртука носовой платок и громко высморкался.

Аудитория пришла в неистовый восторг.

- Видели? Видели, как он высморкался? Ха-ха-ха! Браво! Молодчина! Я вам говорил, что он уморит.

- Я хотел побеседовать с вами, - задребезжал лектор, - о вопросе, который не может не интересовать каждого живущего на планете, называемой Землею, а именно - о строении этой самой Земли.

- Ха-ха-ха! - покатывались слушатели. - Каждый, мол, интересуется. Ох-ха-ха-ха! Именно, каждый интересуется.

- Метко, подлец, подцепил!

- Нос-то какой себе соорудил - грушей!

- Ха-ха, - груша с малиновым наливом!

- Я попросил бы господ присутствующих быть потише, - запищал старичок. - Мне так трудно!

- Трудно! Ох, уморил! Давайте ему помогать!

- Итак, милостивые государыни и милостивые государи, - надрывался старичок, - наша сегодняшняя беседа...

- Ловко пародирует, шельма! Браво!

- Стойте! Изобразите лучше Пуришкевича!

- Да, да! Пусть, как будто Пуришкевич!