2134: Элемент (СИ)

— В голове шумит немного, — пожала плечами Катрин, пытаясь снова отхлебнуть из бутылки. Никлас не дал, забрал шампанское, сделал пару глотков и с громким нечаянным стуком — от которого Катрин заметно вздрогнула, поставил на трюмо.

— Нет, ты не уродка. До того, как на лице у тебя появились шрамы, ты была красива особенной красотой. Про себя я назвал тебя: «чувственная валькирия». Если бы твое лицо было кукольным, как у девочки-конфетки, возможно шрамы действительно могли бы тебя изуродовать. Сейчас я не могу сказать, что они делают тебя краше, но они определенно добавляют тебе особого шарма. К тому же, как я и раньше говорил, у тебя божественная фигура.

— Которая тебя совсем не привлекает, — поджав губы, снова опустила глаза Катрин.

— Так мы же родственники?! — вообще не понял о чем речь Никлас.

— Если бы даже у нас было с тобой родство, то оно — двоюродное, и только по деду. А ты на меня ни разу не глянул с интересом, даже когда…

Катрин — в третий раз за все то время, как Никлас ее знал, утратила спокойствие, находясь явно на грани истерики. Голос ведьмы подрагивал, взгляд ускользал, лицо то краснело, то бледнело.

— Во-первых, когда я смотрел на тебя в спокойной обстановке, я всегда отмечал твою красоту, не нагнетай. Во-вторых, я воспитан в большой религиозной семье, у меня в этом плане блок стоит, я просто не могу воспринимать сестру как объект интереса. В-третьих… были и другие немаловажные факторы, которые, так скажем, сильно отвлекали мое внимание.

Никлас вовремя подумал, что не стоит говорить Катрин о том, что возможное напряжение в общении с ней просто выходило как пар в свисток во время встреч с ведьмой-валькирией Татьяной, которая буквально все силы из него заранее высасывала.

— Какие-такие факторы? — сощурившись, спросила Катрин.

— Немаловажные. Усталость от тренировок, например, или…

— Татьяна? — поджала губы Катрин.

— Да, — не стал опровергать Никлас.

Катрин промолчала, но глаза ее при этом заметно сверкнули алым отблеском. Никлас, неожиданно, только сейчас обратил внимания на один момент в недавних словах ведьмы.

— Подожди, ты сказала, что: «Если бы даже у нас было с тобой родство». Это что значит, что…

— Это значит, что никакого родства по крови у нас с тобой нет.

— Откуда ты знаешь?

— Сходила в лабораторию, запросила анализы.

— Когда?

— Когда мы медосмотр после принесения клятвы проходили.

— То есть ты все знала с самого начала?

— Да.

— А почему не сказала?

— Потому что ты на меня даже с тенью интереса не смотрел! — вдруг повысила голос Катрин почти до крика. — Ты сегодня, когда рассказывал про нежность и уверенность в общении, я хотела под землю провалиться! С какими-то шлюхами можешь устраивать нежное родео на грани грубости, а на меня ноль внимания! Сколько я перед тобой ходила голая, сколько пыталась хоть один заинтересованный взгляд поймать…

Ведьма говорила и говорила, постепенно понижая голос с крика до шепота, а сейчас и вовсе замолчала, увидев изменившееся выражение лица Никласа. Он же словно новым взглядом смотрел на Катрин.

После того как она недавно вытиралась воротником, халат остался частично распахнут. Пояс завязан слабо, полы все сильнее расходятся, видны следы ручейков недавно пролитого шампанского на шее и в ложбинке груди. Никлас сухо сглотнул, поднял взгляд на чувственные, словно припухшие губы — влажные от шампанского, отметил блеск внутреннего алого отблеска ее глаз.

Шагнул вперед, Никлас погладил ведьму по распущенным мокрым волосам. Катрин зажмурилась, попыталась отвернуться: лицо ее заливало краской — это было заметно даже сейчас, когда она опустила голову. Никлас медленно и аккуратно забрал у нее бутылку с шампанским. Сделал несколько хороших глотков, опустошая, поставил бутылку на стол, другой рукой потянул пояс халата Катрин. Распустил, расправил — так, что халат мягко скользнул с плеч на пол.

Ведьма, так и не открывая глаз, вдруг сжалась и прикрылась руками, заметно стесняясь. Никлас — удивленный таким поведением, ведь сколько раз она безо всякого стеснения перед ним ходила обнаженной, приобнял ее, а потом поднял на руки и донес до кровати.

Катрин так и не открывала глаз, будучи заметно напряженной — вся ее недавняя смелость высказываний прошла. Она заметно нервничала, все еще будучи внутренне зажатой. Никлас пока так и не понимал причину ее состояния, обнимая и очень осторожно ее целуя — в висок, щеку, шею. Катрин лежала почти не шевелясь, только задышала громче и чаще.

Никлас впервые сталкивался с подобным — весь его прежний опыт заключался в общении с совершенно по-иному ведущими себя девушками, крайне уверенными в себе и своих действиях.

— Ты можешь не переживать, — зашептал он ей в ухо. — Теперь я в любом случае будут смотреть на тебя совершенно по-другому. Не знаю только, к добру это или…

Договорить Никлас не смог — Катрин обняла его и буквально впилась в губы. Целовалась ведьма жадно, но несколько неумело — как будто в первый раз. Никлас так удивился этому осознанию, что замер, едва не отстранившись. Катрин — она все же была ведьмой-ворожеей, почувствовала его эмоции, приоткрыла глаза.