2120. Ловушка для AI

– Я же обещал доказать свою точку зрения. Что вы заканчивали, если не секрет? Филология?

– Актерский, – пробормотала репортерша.

– Дайте ему листок, – вклинился в разговор молчавший до того Фильчиков.

– И не подумаю! – девушка взмахнула гривой волос медного оттенка.

– Выполняйте, или я поставлю вопрос о вашей профпригодности!

– Да вы… как вы смеете?.. Кто вы такой?! – по лицу девушки разлилась бледность.

– Девушка, передайте ему листок! – поджал губы представитель Минобра.

– Да пожалуйста! – вспыхнула та, меняя оттенок лица с бледно-розового на красный, и сунула мне в руки листок.

– Вы не обижайтесь, – примирительно произнес я, переворачивая листок как положено. – Я что-то вроде врача, на меня нельзя обижаться. И ручку, если вас не затруднит.

– Свою надо иметь!

– В выходном фраке забыл.

Девушка только фыркнула, протянула мне авторучку и отвернулась, с вызовом сложив руки на груди.

– Так, поглядим, что у нас здесь, – я наскоро пробежал глазами текст, написанный красивым почерком, затем вчитался внимательнее и взялся за исправления ошибок.

– Ну, что там? – нетерпеливо переспросил Фильчиков, нервно потеребив узел галстука.

– Не торопите меня, вы мне мешаете работать, – отшил я его, и тот шумно засопел. Минуты три во дворе Степанова дома висела тишина, нарушаемая лишь шорохом листвы и квохтаньем приблудных кур.

– Ну же! – опять не вытерпел Фильчиков.

– В общем, могу сказать следующее, – оторвался я от листа. – Имеем двадцать четыре предложения, двести три слова. На них приходятся тридцать пунктуационных ошибок – в основном отсутствие запятых или неверное их употребление, пропущено три тире, нет точек с запятой, лишнее двоеточие и его отсутствие. Синтаксис – пятьдесят девять ошибок. С большим трудом могу натянуть троечку.

– Многовато ошибок, – дернул подбородком представитель Минобра, потянув пальцем тугой ворот рубашки. Все-таки камень в его огород. – Как же вы, моя дорогая, работаете на телевидении? – он приблизился ко мне и вытянул у меня из пальцев листок. Пробежал глазами правленый мной текст. Нахмурился.

– А я не статью писала для журнала, а наметки на скорую руку к интервью, – огрызнулась девушка. – Это так, между прочим.

– Давайте не будем ссориться, – сказал я. – Дело вовсе не в ней. Боюсь, беда общая. И мне почему-то кажется, если мы сейчас проведем простейший диктант среди присутствующих, то результат окажется ничем не лучше.

Сзади ко мне неслышно подошел Степан, легонько сжал мое плечо и наклонился к самому уху.

– Молодец, так держать!

– Думаю, в этом нет ни малейшей необходимости, – поспешно сказал Фильчиков. Он сложил лист бумаги пополам, потом еще раз и убрал его во внутренний карман. – Для отчета, – пояснил он раскрывшей было губки репортерше. – Но я не совсем понял, почему вы вините в этом, – постучал он ладонью по левой части груди, где у него находился потайной карман, – систему образования? Отдельные личности – еще не все человечество. Непрофессионализм, знаете ли, встречается даже в наше просвещенное время.

– Да как вы… – девушка сжала кулачки и начала наступать на представителя Минобра. Еще чуть-чуть, и она вцепилась бы ноготками в его пышные бакенбарды.

– Тихо-тихо. – Я преградил ей дорогу, выставив руку. Обойдемся без оскорблений и рукоприкладства. А если у Министерства Образования имеются сомнения – их очень просто разрешить путем всеобщего диктанта.

– Кхм-м, – кашлянул Фильчиков в кулак. – Думаю, вы правы. Но зачем такие сложности, в самом деле? И что вы конкретно предлагаете?

– В заявлении все уже изложено! – влез Степан. – И как мне кажется, нет смысла повторяться.

– Да, разумеется. – Фильчиков зачем-то ощупал карманы и рассеянно огляделся по сторонам. – В таком случае, я думаю, можно закончить. Все материалы будут переданы на рассмотрение полномочной комиссии. Всего доброго, – откланялся он и заспешил к своему автомобилю.

Телевизионщики тоже засобирались.

– Спасибо вам огромное! – зло бросила мне репортерша, неистово сверкнув ярко-зелеными глазами.

– Простите, но я не нарочно. Так получилось.

– Получилось, получилось! – забубнила девушка. – Вот вылечу из-за вас с работы…

– Мне кажется, ничего подобного с вами не произойдет. Ведь вы в конце концов действительно не пишете статей. А еще имеете мужество доверять свои мысли бумаге.

– И еще глупость не проверять написанное. Прощайте!

– Постойте!

– Ну что еще? – порывисто обернулась она. Ее милое личико исказила гримаса негодования.

– Разрешите загладить свою вину и угостить вас ужином.

– Вы в своем уме? – девушка повертела пальцем у виска.

– Разве вы замужем?

– Нет, но…

– В таком случае не вижу никаких препятствий. Поверьте, исключительно дружеский ужин, – пообещал я.

– Ну, знаете! А впрочем… – она заколебалась. – Я подумаю. И позвоню.

– Постойте, а телефон?

– Найду, – бросила девушка через плечо.

– Думаешь, позвонит? – спросил Степан, наблюдая, как девушка, огладив юбку-клеш, усаживается на переднее сиденье автомобиля.

– Без понятия, если честно. А вдруг?

– Понравилась?

– А тебе-то что? Решил позубоскалить?

– Глупости, – загадочно хмыкнул Степан.