21 правдивый ответ. Как изменить отношение к жизни

Хотя объекты, с которыми связывается страх, не обязательно имеют отношение к действительным причинам тревоги, конкретизация тревоги создает у субъекта представление о том, что угроза может быть устранена с помощью определенных действий. Такое представление не зависит от соответствия объекта, вызывающего страх, и реальных причин тревоги.

Ф. Б. Березин

Если не справиться с этими иллюзиями, если сама пациентка не осознает иллюзорность тех опасностей, которые вызывают у нее страх, рассчитывать на ее излечение не приходится. До тех пор пока она верит в опасность «неимоверно растолстеть», в неизбежность крушения «счастья в личной жизни» по причине собственной «полноты», ее положение будет только ухудшаться.

Вот почему, когда мы начали работать с Катей, я говорил ей только о том, какие реальные опасности ее ждут — а это дистрофия, нарушение мозговой деятельности, последующее кормление через зонд и вену и смерть; но и о том, как иллюзорны, как смешны кажущиеся ей опасности. Нам предстояло развенчать не только те нелепые заключения, которые были созданы ее левым полушарием, но и образы, которые наполняли ее правое полушарие. Мы должны были научиться воспринимать мир по-новому. И если на момент ее поступления в клинику вся ее жизнь вертелась вокруг оси под названием «еда», то после выписки из стационара ее восприятие мира зиждилось на чувстве самоуважения.

Это достаточно трудно — понять, что ты не можешь быть счастлив, если не принимаешь себя таким, какой ты есть, если не отказываешь себе в праве соответствовать своей природе. Катя выставляла себя на продажу, относилась к себе как к товару и боялась, что этот товар, «растолстевший», упадет в цене, что его не купят. Но, бог мой, как это было бы поистине ужасно, если бы ей удалось себя продать! Впрочем, в том-то весь и парадокс, что продать себя невозможно. Можно, наверное, продать свое тело, но наша душа — это своего рода «национальное достояние», она не продается, да и покупателя на нее, слав Богу, днем с огнем не найти. Все эти опасности иллюзорны: и то, что наше тело «колеблется в цене», и то, что душа наша может быть продана. Ни то, ни другое, даже при самом замечательном раскладе, не ведет к счастью. А потому если о чем и следует беспокоиться, так это о том, чтобы не испортить свою жизнь ужасом, страхом, тревогой. Портить жизнь иллюзией — самое пустое и поганое дело.

Откуда приходит беда?

Когда я говорю о бессмысленности страха, то очень часто слышу в ответ: «Что вы такое говорите?! Как же без страха? Если я не буду бояться, что тогда может случиться!» Наверное, мне не нужно это подробно объяснять — мой оппонент находится в страхе. Разумеется, дискуссия в подобной ситуации по заявленной проблеме вряд ли возможна. Но давайте разберемся, что действительно может случиться? Если мы перестанем реагировать на жизненные обстоятельства страхом, то будем реагировать на них как-то иначе. То есть жизнь продолжается! Никакой катастрофы не произошло.

Лишенные возможности реагировать на внешние обстоятельства страхом, мы будем реагировать на них, подключая сознание. Прежде, ведомые своим страхом, мы реагировали на то или иное событие примитивными, в сущности, животными рефлексами, а теперь мы получаем возможность использовать собственные интеллектуальные ресурсы. Согласитесь, это неплохо!

Мне говорят: «Позвольте, но если я не буду бояться, то я начну переходить дорогу на красный свет и меня задавит машина!» Для меня настоящая загадка — подобные идеи могут рождаться в человеческих головах?! Если я не буду бояться попасть под машину, это вовсе не значит, что я захочу или решу стать жертвой «непреднамеренного наезда». Лишенный страха, я отнюдь не схожу с ума, напротив, я могу своим умом эффективно воспользоваться, поскольку он не будет ограничен, сужен, изжит моим страхом.

Иными словами, я не вижу никакой угрозы в отказе от страха. Конечно, он был крайне необходим нам, когда мы, точнее, наши далекие предки, передвигались на четвереньках. Но теперь он не более чем банальный атавизм — нечто, что досталось нам по праву наследования от животного царства, но лишенное теперь всякого смысла. Действительно, при самом подробном и самом пристрастном анализе выясняется, что в нашем страхе нет никакого смысла!