21 интервью

Что я усвоил из русского, спросите меня? – «Герой нашего времени», наиболее оригинальная книга, когда-либо написанная. Это лучшее! Взгляните на примечания хотя бы, это уникальная книга даже сегодня, представляете, ЧТО это было в то время, когда она была написана?! Вот о чем мы должны говорить: что создает оригинальность в прозе? А не может ли Козински прятаться под столом? Если Козински выжил во Вторую мировую войну и живет свою жизнь как живет, естественно, он может прятаться под письменным столом. Зачем об этом говорить? Человек из Оклахомы, который никогда не прятался и в своей жизни ничего не прятал, будет этому весьма удивлен, а мы прятались всю свою жизнь. Вы сейчас собираетесь в Москву и решаете десять тысяч дилемм в своей голове, ни одну из которых нормальный американец не поймет. Да и не должен – у них нет таких проблем. Это значит, что если кто-нибудь будет интервьюировать вас сейчас и спрашивать о мотивах вашей поездки в Москву, что бы вы ни сказали, позже выйдет лишь нонсенс, потому что нет способа на это ответить, вы можете только написать – роман.

Это значит, что кто бы ни писал о ваших ответах на вопросы, это будет скорее беллетристика, чем правда. Без всякого умысла. Так чем же мы сейчас занимаемся? Поэтому, когда вы меня спрашиваете, доволен ли я интервью в «Нью-Йорк Таймс мэгэзин», то я говорю, что лучше бы были одни фотографии, без текста. Но написать такую чушь, что «Раскрашенная птица» – это автобиография, когда это мой наиболее абстрактный роман, – тогда зачем писать!

Меня абсолютно не волнует, какую жизнь жил Стендаль и где он был – в Италии или во Франции, когда писал этот роман. Что покоряет в Стендале – это то, что без него я бы думал совершенно по-другому о себе. А это значит, что роль прозы определяет то, как мы видим себя в качестве людей. Трагедия сталинской системы – не система сама, а что в результате ее большое количество людей даже не представляют и не осознают, какие возможности есть в их жизни. Я ненавижу систему, и сгори она, но потому, что не было «новой литературы», мы что ли не обновились внутри и стали скучны сами себе. Читайте «Студентов» Трифонова, ведь это мог бы быть прекрасный роман, если бы… его конструкция сильна.

Минчин: 1969 год, вы получили одну из двух высших литературных наград Америки – Национальную книжную премию за книгу «Steps» («Ступени»), Как можно объяснить, что рукопись опубликованной книги, которую вы представили в издательства (для проверки), отвергли все издатели?

Козински: У меня нет объяснения. Обычно издательства получают тысячи рукописей каждый день – естественно, что прочитать их все нет никакой возможности, отсюда они надеются, что отборочный процесс будет осуществлен литературными агентами. Этот эксперимент говорит о том, что никто к рукописи не относится серьезно и, скорее всего, даже не читал ее.

Минчин: Ваши любимые писатели XIX и XX веков?

Козински: Современных нет, в прошлом есть. Но лучше заменим слово «любимые» на «тех, кого я всегда читаю». Бальзак, Стендаль, Куприн, Моэм, Голсуорси, Оскар Уайльд – все, что он написал, ради удовольствия одного языка. Гамсун, Ремарк, Мопассан, Лермонтов, Томас Вулф, все, что написал, Рильке.

Минчин: Ваше мнение о русской литературе?