2024

Офицер СЕ121007 стоял в большом светлом кабинете с флагом. Нечасто удаётся попасть на приём к самому президенту. Дорожный был, как всегда, спокоен и рассудителен. Прохаживаясь по кабинету, он изредка потирал руки и говорил, медленно и приятно. Именно это офицеру СЕ121007 и не нравилось сейчас больше всего.

— СЕ121007, Вы выполнили моё поручение?

— Да, господин президент, — склонил голову офицер Элиты, — я прибыл сюда ещё два часа назад.

— Очень хорошо, — Дорожный кивнул и, заложив руки за спину, прошёлся по ковру, — и дорога прошла нормально?

— Да, господин президент. Всё было в порядке, — офицер почувствовал неладное.

— И ничего не произошло?

— Ничего.

Дорожный прошёлся снова.

— Вы уверены? — Остановился он.

СЕ121007 опустил взгляд.

— Но, тем не менее, мне известно, что на обратном пути что-то произошло, — сказал президент.

— Не было ничего серьёзного, — поспешно ответил офицер СЕ121007, — очередной незаконопослушный гражданин.

— Да? — Приподнял бровь президент, — на Вашу жизнь так часто совершают покушения, раз Вы так спокойно об этом говорите?

Офицер СЕ121007 промолчал. Он понял, к чему клонит президент. Эх, и почему он упирался? Надо было сказать о покушении сразу. И что только на него нашло?

— Но инцидент ведь был исчерпан на месте? — Дорожный пристально посмотрел на него.

— Да.

— Ну, и ладно! — Неожиданно легко сказал президент.

Но его взгляд остался всё таким же жёстким, неумолимым.

— Публичный расстрел митингующего наверняка произвёл должный эффект, — сказал Дорожный, обходя вокруг офицера.

Повисла напряжённая пауза.

— Вообще-то расстрела не было, — выдавил СЕ121007.

Президент резко обернулся и испепеляюще посмотрел на него.

— Правда? — Со зловещим удивлением спросил Дорожный.

— Это был лишь полоумный старик, — офицер СЕ121007 был внешне, как всегда, предельно спокоен, — он не ведал, что творил.

— Ну, и что? — Эта фраза получилась очень значительной, — правила поведения при митингах ещё никто не отменял.

— Ну… — У офицера Элиты мысли бегали, словно молнии, — мы доставили старика сюда… Никто и не собирался его отпускать. Я подумал, что можно будет ещё допросить его.

— Ты подумал?! — Взорвался президент, — а кто тебя просил думать?! За тебя думает Правительство! Законы Мировой Федерации за тебя думают!

— Господин президент, я…

— Молчите, офицер! То, что Вы состоите в высших сферах Элиты, ещё не даёт Вам права поступаться законами! Такие действия можно расценивать как пособничество преступникам. Это госизмена!

Дорожный, внезапно успокоившись, опустился в кресло. Офицер СЕ121007 проклинал себя и свою оплошность в сотый раз. Он понимал, что на этот раз он зашёл далеко…

— Господин президент, я понимаю всю суть своей ошибки. Я неправ. Вы всегда правы. Правительство всегда право. Я готов понести заслуженную кару.

Дорожный усмехнулся: нет, этот офицер всё же достоин своего звания. Хорошую выучку не спрячешь, она всегда берёт верх.

— Вы не понесёте наказание, — сказал президент, наконец, — но только потому, что я учитываю Ваши высокие заслуги перед Правительством. Но запомните: это был Ваш первый и последний проступок. Второго не будет.

«Он прав, он прав, он прав… — Гремело в голове у СЕ121007, — я должен был пристрелить того старика прямо на месте. Что же на меня нашло? Затмение какое-то… Сергей совсем выбил меня из колеи… Надо было забить старика ногами. Эти жалкие люди ещё долго бы дрожали в страхе… Президент прав… Тех, кто не понимает, кто в доме хозяин, надо истреблять! Чёрт, я же офицер Элиты! Я знаю, что нужно делать. Правительство будет гордиться мной».

— Благодарю Вас, господин президент. Я сейчас же отдам приказ о немедленном расстреле митинговавшего. Правительство не потерпит неповиновения.

Дорожный удовлетворённо кивнул.

— Хорошо, — сказал он, — Вы можете идти.

Но когда офицер СЕ121007 уже стоял у дверей, президент окликнул его.

— Офицер! Ладно, пусть митинговавший подвергнется допросу, с последующим расстрелом. Но допрос будете проводить Вы, — Дорожный сделал ударение, — и не дай бог результат будет отрицателен. Свободны!

…Олег осторожно, почти робко подошёл к вортигонту, приведшему его в лагерь.

— Друг, ты привёл меня сюда, — сказал Олег, показывая ему ферроподы, которые он так и держал в руках, — спасибо тебе за это. Но время не терпит. Скажи, зачем ты дал мне эти штуки, и я отправлюсь дальше, вперёд. Меня ждут.

Вортигонт склонил голову.

— Как пожелаешь, — сказал он, — сейчас Ахатинова научат применять ферроподы. Пойдём.

Вортигонт повёл Олега в глубь пещеры. По пути Олег вновь увидел человека в форме гражданина. Тот приветственно махнул Олегу рукой.

— Продолжайте идти, Олег, — ободряюще крикнул он, — «Стара Проспект» уже совсем рядом. Мало шансов пройти туда в одиночку, но вот с отрядом муравьиных львов это уже совсем другое дело!

Повстанец подмигнул Олегу, совершенно сбив его с толку. Отряд кого?

Вортигонт вошёл в дверь, поставленную в узком проходе пещеры, и пропустил за собой Олега. Они вошли в тёмную пещеру.