_2017_02_20_12_04_40_461

Линии на земле неярко засветились, и Сумрак непроизвольно отступил: льдисто-голубой, цвет смерти. Что-то почувствовал и пленник - испуганно огляделся и, пользуясь тем, что его никто не держит, вдруг побежал. Надежды у него не было, но он попытался. Со скрученными за спиной руками это было непросто, и, не отбежав и на двадцать гиаров, человек оступился на перекопанных грядках и упал. Не говоря ни слова, Иоллар пошел следом и приволок его назад.

- Развяжи его, - велела Галла, и Лар вызвал меч.

Мужчина растерянно потер затекшие от веревки руки и вдруг застыл.

- Пора.

Имперца подняло над землей, а он не издал ни звука. Воля его была подавлена какими-то чарами, но не полностью - в глазах метался страх. Поведя рукой Галла перевернула его в воздухе на спину, сначала растянув в струнку, а после заставив раскинуть в стороны руки и развести ноги. Теперь его поза повторяла мерцающую голубым пятиконечную звезду. Следующими пассами чародейка разорвала в клочья одежду жертвы, и обнаженное тело медленно опустилось на рисунок. Не глядя в живые, испуганные глаза, некромантка наклонилась над ним и короткими резкими движениями ножа начертила на волосатом животе такую же звезду. Сняла пальцем каплю выступившей крови и мазнула по покрытому испариной лбу.

Оставив имперца, она подошла к ребенку и бережно развернула грязные пеленки.

- Девочка…

Иоллара передернуло. Маленькое бледное тельце, перемазанное испражнениями. Ножка посинела, правая ручка неестественно вывернута, слабо раздувающаяся грудина - сплошной синяк. Трудно было поверить, что получивший такие травмы младенец не умер сразу же. Магичка, что-то нашептывая, погладила редкие каштановые волосики в том месте, где пульсировал не закрывшийся родничок. Прикрыв глаза, ощупала тело, с тихим хрустом вправила выбитое плечо и прижала рукой сломанное бедро, пробежала пальцами по ребрам. Ребенок, наверное, всего этого не чувствовал, глазки были закрыты, и казалось, малышка спит. Галла подняла ее и положила на кровавый узор на животе мужчины.

- Я не знаю, как это будет, - сказала она мужу, - но лучше не смотри.

Но Сумрак смотрел. Видел, как жена срезала по пряди волос с висков жертвы и тут же сожгла их в своей ладони. Смешала пепел с кровью человека и размазала по груди и по лицу ребенка. Немного помедлив, сделала на запястье девочки крошечный надрез и ее кровью нарисовала на щеках имперца какие-то знаки. Память одного из далеких предков, жившая в Иолларе, напомнила древний шаманский обряд Сумрачного Края, когда жертвенное животное мазали кровью больного или раненого, чтобы пришедшая за орком смерть обманулась и забрала коня вместо хозяина - все в Мирах не случайно, все повторяется.

Теперь Лар ожидал, что Галла перережет человеку горло - он видел, что сейчас она сможет, но женщина отступила от жертвенника, сделав и ему знак отойти. Девочка вдруг открыла глаза и мелко-мелко затряслась всем телом. Через секунду малышку уже ломало, а изо рта пошла кровавая пена. Будь здесь ее мать, наверняка бросилась бы к своему дитю, но подготовившая обряд чародейка только подняла свой нож и прочертила в воздухе волнистую линию. Воздух ответил ощутимой дрожью. Отозвалась земля. Судороги ребенка оборвались вместе с дыханием.

Не получилось? Но нет - ритуал продолжался. Импровизированный алтарь затянуло туманом, от раскинутых в стороны конечностей мужчины и от его головы к младенцу потянулись щупальца бурого дыма. Они сошлись над вздувшимся животиком и разом, все пять, впились в бледную кожу в одной точке. Девочка снова вздрогнула, но в этот раз не сама - забился в конвульсиях человек под ней. Рисунок на земле вспыхнул холодной голубизной, а протянувшиеся от имперца к ребенку потоки силы окрасились в кроваво-красный.

Иоллар глядел на неподвижно лежащего ребенка, но ему уже не казалось, что малышка мертва. Сначала стал бледнеть синяк на сломанной ножке, и Сумрак отметил, какой вдруг тонкой и морщинистой сделалась кожа имперского карателя. Когда к испачканным кровавым пеплом младенческим щечкам вернулся румянец, он перевел взгляд на лицо мужчины и отшатнулся - теперь это был глубокий старик: нос и скулы заострились, щеки впали, лоб рассекли широкие морщины. Поседели и истончились еще минуту назад густые и темные волосы, а во взгляде уже не было страха, только боль и безысходность. Еще минута и нос человека ввалился, растрескались и лопнули сухие губы, обнажая кровоточащие десна, с век сползла кожа, и выпучившиеся глазные яблоки в мгновенье иссохли, оставив на голом черепе зияющие пустотой провалы.

Жизнь оставила это тело, ручейки силы, по которым она перетекла в ребенка, иссякли, и высохшая мумия, бывшая недавно живым и здоровым мужчиной, рассыпалась прахом. Вслед за сопровождавшим это тихим хлопком раздался громкий детский плач.

- Жизнь за жизнь, - произнесла Галла. - Убийца за жертву. Думаю, это был справедливый обмен.