"2013"

— Моя мать сутками пропадала на работе, чтобы прокормить меня, единственную. Аня уже жила своей жизнью. Дед меня даже близко на порог не пускал. Он вообще меня терпеть не мог. Да и бабуля, чего греха таить, тоже раньше меня недолюбливала. Это сейчас она заботливая бабушка. А раньше… Я чудила на ее огороде. Да и вообще… На протяжении всей жизни я той еще гадиной была! Гиперактивным ребенком, у которого не было пределов допустимого. Еще вопросы? — я внимательно посмотрела на Сергея.

— Вопросов больше нет.

За вполне милым диалогом мы не заметили, как быстро добрались до города.

Сергей свернул в сторону Сибэлкома — продуктового рынка, окруженного ярко — красным металлическим забором.

Перед воротами стояли в ряд иномарки, а буквально через дорогу находился центральный офис Сбербанка. Большое светло — коричневое здание, за которым стояло огромное, уже давно неработающее, колесо обозрения.

В том же месте находится городской сад.

В том году его закрыли, а часть аттракционов распродали. Предполагали, что здесь построят очередной гипермаркет. К счастью, этого не случилось. Хотя много лет пытались убрать это самое, уже проржавевшее от времени и проливных дождей, колесо.

Спустя много времени горсад открыли вновь. Теперь это обновленное, красивое, цветущее местечко со всякими красивостями и новыми современными аттракционами, и особенно радует центральная аллея. Хотя там до сих пор творится всякая дичь.

Сергей вырулил на совершенно другую дорогу и завернул во двор, находящийся за Центром занятости населения. Обычный трехэтажный дом. Внешне очень красивый, с большой детской площадкой и пустующими лавочками.

Все жители этого дома ушли на площадь, поэтому машин здесь было очень мало.

Сергей припарковался и вышел. Я выбралась из машины следом за ним.

В доме этом было всего два подъезда. Сергей направился к одному из них. Я поспешила за ним.

Мы поднялись на третий этаж, и Сергей, достав ключи, отворил металлическую дверь без номерка.

— Проходи. — Он пропустил меня вперед.

Я нерешительно вошла. Сергей захлопнул за мной двери и бросил ключи на небольшую тумбочку в прихожей.

Сама же квартира чем — то напоминала то место, где проживали бабуля с дедом.

Хотя их квартира выглядела слишком уж по — советски: все в таком старом стиле. Даже мебель лохматых годов!

Наверное, купленная еще в детстве моей матери.

Здесь же все иначе. Почти что евроремонт. Новая компактная мебель. Широкий диван. Мебельный гарнитур в зале. Кухня находилась в другой стороне, а вход в спальню был как раз в главной комнате.

Вполне приличное жилище. Как раз для такого человека, как Сергей.

— Есть хочешь? — мы прошли на кухню, и Сергей включил чайник.

В это же время он сбросил с себя толстовку и уже щеголял по полумрачной квартире с голым торсом, чем очень сильно меня смущал. Хотя выглядел он как картинка. Красивый. Ничего не скажешь.

— Не откажусь. Я после завтрака ничего не ела.

— У вас нечего есть?

— Есть. Просто я таблетки выпила… на голодный желудок. Частенько так делаю.

— Желудок себе испортишь.

— Испорченное уже не испортишь.

Сергей заглянул в холодильник.

— Ты слишком халатно относишься к своему здоровью.

— Дык у меня его нет.

Он выставил на кухонный стол продукты.

— А тебя к психологам водили?

— В детстве только. А остальные… Если честно, ни к одному не попадала. Они просто тупо что — то накалякают на непонятном языке и все. Ни разу вживую к психологу не попадала! То ли не подпускают, то ли влом. Я во всю эту психологию не особо верю. Наука чисто для срубания бабла! А у меня и так его нет…

— Это тебе мама вбила в голову?

— Нет. Просто как посмотришь цены, а толку от этого никакого. Ноль. Я уже смирилась, что помощи и поддержки в этом мире не найти. Каждый сам за себя. Все чего — то боятся. Поэтому столько равнодушия, злости, ненависти. Я, конечно, не знаю, как было раньше, но то, что происходит сейчас… это страшно.

Сергей молча выслушал мою длинную тираду.

Он занимался приготовлением обеда — на часах как раз третий час, и, чего уж скрывать, есть хотелось безумно. Хотя было стыдно чувствовать голод в чужих стенах. Хотелось как — то дотерпеть до дома, чем поедать продукты, купленные не на твои деньги, и ощущать неловкость от пристального взгляда.

Я всегда, находясь вне дома, чувствовала некоторую скованность. Стеснительность. Мне было неуютно и некомфортно в гостях, особенно, когда все взгляды обращены только на тебя. Когда называют тебя по имени, пытаясь спросить что — то личное.

Особенно стыдно, когда приходишь к кому — то в грязных или порванных носках.

Стыд возрастает в разы.

Нет, я не пошла на свидание с мужчиной в рваных носках и трусах, которые уже колом стоят от грязи. Мне хватало мозгов заранее все перестирывать перед очередным свиданием. Заставить меня состирнуть собственные трусы и носки вечером, перед сном, практически невозможно. Я та еще неряха.