"2013"

Я отошла к дверям подъезда и, укутавшись в куртку, проследила, как машина, остановившись на пригорке, посыпанной гравием, припарковалась. Двигатель заглох, и, спустя пару минут вышли два товарища. Один более — менее крупный, темноволосый, другой же худой, как Кощей Бессмертный. На нем даже одежда висела, как на вешалке.

Не кормят, что ли…

Я хмыкнула и, разблокировав домофон, вошла в подъезд. Молодые люди, прихватив чемоданчики с инструментами, поспешили следом. Мы шумно поднялись на пятый этаж. Я рывком открыла дверь, не дожидаясь мужчин, прошла в квартиру.

— Здравствуйте! — они поздоровались с мамой.

— Проходите. Мы уже успели все убрать.

Я проследила за парнями, которые, оставив все свои личные вещи в прихожей, и, взяв свои чемоданчики, прошли в мою комнату. Эхо от звуков шагов раздавалось в абсолютно пустой спальне, где, к тому же, стояло нараспашку открытое окно.

Один из них выглянул на улицу.

— Не против, если мы немного перекурим? — задал вопрос второй, тот, что худой. Он пару раз обошел спальню и навскидку прикинул, что именно нужно делать и какие материалы с инструментами понадобятся.

— Пфф, пожалуйста. Вам пепельницу принести?

— Да. Желательно.

Мама принесла обрезанный стаканчик.

— Вот, пожалуйста.

— Благодарим.

— Ты кури, а я пока возьмусь обои обдирать, — произнес темноволосый, присев на корточки. Достал шпатель из чемоданчика и обвел взглядом ободранные стены. — Будьте так добры, принесите воды. Так будет проще обои убирать, — объяснил он, заметив мой удивленный взгляд.

— Закурить не найдется? — я подошла к худому, пока мама отошла в ванну.

— Ты куришь? — хмыкнул он.

— Есть. Просто дай сигарету. Если не жалко.

Товарищ усмехнулся.

— Ну, на. Держи.

Я взяла из его грязных пальцев сигарету и, фыркнув про себя, закурила, отвернувшись. И с удовольствием выпустила дым.

Мне много раз говорили, что курение — это зло, но не настолько, как люди, которые постоянно тебя гнобят из — за твоего статуса.

Табак спасал от постоянного стресса и душевной боли.

Да, мне назначали многочисленные антидепрессанты.

Лучше бы их давали этим бешеным тварям, которые били и издевались надо мной. Рассказывая, какая я буйная, и что я могу убить.

Хотела бы, да уголовный кодекс не позволяет.

— Опять ты куришь, — недовольно произнесла мама. — Когда ты наконец бросишь эту гадость?

Я ничего не ответила.

Молодые люди принялись за обдирание стен. Звук стоял не очень приятный. Мне пришлось отойти и лечь на свою коробку, задрав ноги. Я лежала на животе и следила за каждым их движением, получая неземное удовольствие. Даже больше, чем от секса с Сергеем!

Кстати… Он больше не звонил после нашей вчерашней встречи. И я даже немного успокоилась. Хотя кто его знает. Может, снова объявится? Мало ли что взбредет ему в голову.

Надо быть начеку.

Я была в своей полупрозрачной маечке. У нее был большой вырез, из которой была видна моя доска с двумя сосками. Грудью это точно не назовешь. Да и была — то она за счет лифчика с чашечками. Иначе бы и с лупой ее там не найдешь.

Я иногда бросала взгляды на свой вырез, в котором виднелась грудь, и чувствовала свою сексуальность в присутствии двух, вполне обычных и ничуть не примечательных, мужчин. Можно сказать, вела себя как шлюха — хотя даже не предпринимала попытки подойти к ним и завязать разговор. Просто стреляла глазами и флиртовала, если можно так назвать.

Но они редко смотрели в мою сторону. И это меня взбесило.

Через пару часов строительных работ я полностью освободилась и уже со свободной душой вышла во двор. Мальчики за это время убрали со стен оставшиеся куски обоев. Затем выпрямили их, так как в определенном месте была небольшая вздутость. Раньше там стояла батарея, и после ее перенесли под окно. Не знаю уж, кто этим всем занимался, но руки у него явно не из того места растут.

Двор был уже переполнен. На лавочках как обычно сидели бабушки и нарочито громко возмущались, обсуждая что — то между собой. Я уже начинаю к этому привыкать: эти люди никогда не будут ничем довольны. Да и стоило мне выйти из подъезда, они тут же дружно замолчали.

Окно было открыто все это время. Это я к тому, что любой шум, доносящийся из квартиры, слышали абсолютно все. Не это ли стало причиной возмущения моих соседей? Хотя насрать. Они сами порой долбили так, что стены ходили ходуном.

Валя вместе с Соней сидели за столиком, находящийся в середине двора.

Этот стол когда — то перетянули толстой резиной, и на ней, бывало, вырезали всякие неприличные слова. Заплевали своими соплями, пытались что — то вырезать, да и просто становились на ней ногами. Хотя там время от времени сидели бабушки с четвертого подъезда. Но… кого это останавливало?

Я набралась смелости, чтобы подойти к ним. В голове вертелись разные мысли — порой даже очень обидные.

Помню, как Серега Печененко, сосед с третьего этажа, на вид вполне обычный двенадцатилетний пацан, однажды подошел ко мне и выкрикнул довольно обидную фразу:

— Ты ненормальная! — причем прямо в лицо, без стеснения. — Это твоя мама сказала!