2012

Шофера и действительно не стали – да и не хотели – преследовать бегущих; в конце концов, цели и намерения собравшихся им не были известны, да и знай они – вся эта политика была им до фонаря. Надо было освободить дорогу – и они это сделали. Теперь следовало возвращаться к машинам, запускать моторы и благополучно заканчивать очередной рейс.

Досталось не только молодым, под горячую шоферскую руку попали и делегаты предприятий, и добровольно примкнувшие провинциалы. И они тоже побежали. Но эти поголовно все сворачивали в Москву, в область не уходил никто.

Но если дальнорейсы сейчас почувствовали себя более или менее удовлетворёнными, то о московских защитниках этого сказать никак нельзя, поскольку они очень быстро поняли, что противник хотя и бежит, но не отступает, а наоборот, выполняет свою задачу – проникает в священный город. И пустились на перехват. В отличие от милиции, которая такого приказа пока не получала и потому осталась на своих местах.

Москвичи знали топографию лучше провинциалов. Быстро вычислив, какая развязка, улица или переулок выведут бегущих, преследователи, спрямляя путь, в предполагаемой точке встречи оказывались первыми. Волей-неволей пришлось драться. Сперва на кулаках. Но уровень ярости с обеих сторон поднимался всё выше: пришлых – потому, что им грубо мешали выполнить ответственнейшее задание, которое уже и оплачено было или хотя бы проавансировано. Москвичей – по той причине, что им приходилось, вместо нормального отдыха, терять время на отражение вдруг навалившейся шантрапы. Надо учитывать и то, что немалая часть воителей с обеих сторон была уже заранее несколько разогрета – хотя бы потому, что вечер выдался не из самых тёплых. Так что если в начале работали, как говорится, голыми руками, то уже вскоре тут и там стали взблескивать в лунном свете лезвия, а потом захлопали и выстрелы – один, другой, а вот и короткая очередь прозвучала, неизвестно, с какой стороны…

Тогда в операцию включились и официальные силы: раз уж дошло до стрельбы, медлить было более нельзя. Быстро доложили наверх и получили распоряжение: действовать решительно, средства выбирать, исходя из обстановки. Первой двинулась московская милиция и ОМОН. За ними, после небольшой паузы, пошёл и ОМОН региональный. Таким образом, возникли три волны, не быстро – Москва город не маленький, – порой с остановками (чтобы осадить преследователей, после чего снова набрать скорость), они перемещались, направляясь к центру – потому что «Своим» и прочим назначенные места сбора находились если и не в самом центре, то во всяком случае в пределах Садового кольца. Москвичи требовали подкреплений. Для того, чтобы ускорить движение, кому-то из преследуемых первому пришла в голову мысль – воспользоваться транспортом, то есть частными машинами, плотными шеренгами стоявшие вдоль тротуаров и на них во всех дворах, через которые приходилось пробегать. Со вскрытием не церемонились, просто разбивали стёкла, а как запустить мотор без ключей, каждому известно с младенчества. В этом, между прочим, проявилось преимущество россиян, сразу понявших, что использовать машины куда целесообразнее, чем просто поджигать их, как навострились в Европе. Противоугонные устройства в большинстве случаев исправно срабатывали, так что, однажды поднявшись, вой, свист, звон и курлыканье более не умолкали, постепенно со всех направлений приближаясь к Садовым и приводя в ужас мирное московское население, уже и так обесточенное и обезвоженное, а также… Гм… и обессортиренное, а теперь ещё и разбуженное какофонией и не понимавшее, что, собственно, происходит за окнами: марсиане нагрянули, что ли? Тут к этому шуму стали всё чаще примешиваться милицейские сирены, а затем и сигналы скорых, потому что жертвы уже появились, и у кого-то тут и там хватало здравого смысла, чтобы вызвать медицину.