2012. Танго для Кали

— Рано, конечно. Только я очень удивлена. И если я что-то раньше не понимала, то сейчас оно всё всплывает и объясняется. Даже что я ключи/врата — вспоминается сон с Седым и тем же Нечто. Так что, ау. Высшие Силы! Может, он нас под крылышко всё же возьмёт? И не даст двум лопухам пропасть?

— Хорошо бы.

Ох, хорошо бы. Потому что Антон чувствует, что и его, и Матрёны силы уже на исходе. Потеря энергии может идти без последствий лишь до определённого порога, в этом случае организм со временем восстановится сам. Но если перешагнуть за порог, он уже никогда не сможет восстановиться самостоятельно, получит какую-нибудь из множества хронических болезней. А если перебрать ещё чуток — тогда конец будет быстрым и безболезненным, истощённый человек ослабеет, впадёт в сон и из него не проснётся. Это совсем не тот результат, который ему хотелось бы получить.

— Да, главное-то! Почему я про гадание так говорю. Я ж тут нашла старую SMS от гадалки! И там такое: «Сегодня Вселенная раскололась надвое. Случилось НЕЧТО. Всё, я в прострации».

— Когда SMS была?

— Десятого сентября, за шестнадцать дней до гадания.

— Мысли есть у тебя?

— Да думаю я. Если мы предположим, что оно всё же подсказка от Нечто, то раз там так и говорится, что ты перейдёшь на новый уровень и получишь то, что хотел, — это прямой намёк на встречу с ним. Значит, вероятность встречи ещё возрастает. Одно дело узнать от Брюса о большой вероятности, другое, что он сам говорит об этом.

— Да кто тебе сказал, что информация от него?! Это не так работает. Это же, как эфир.

— Это просто предположение. Дай помечтать-то! Неужели совсем-совсем это невозможно?

— Гадания — это определение вероятного будущего, и не более. К гаданию никто из вышеперечисленных сил прямого отношения не имеет. Косвенно — это и есть каузал.

— Поняла. Какие у нас сейчас ещё есть вопросы? У меня какое-то вспоминательное состояние сейчас. Вопросы, темы? У меня странные ощущения, когда я перечитываю про Брюса, что-то… не знаю, как сказать. Неохота, какая-то боязнь. Нет, не то. Не могу подобрать слово. Может, это из-за воспоминаний про обморок. Или потому что не хватает энергии.

— Понятно. Про зоны повспоминай!

Ну да, с Нечто они разобрались, самое время про зоны. Чёрный про себя хмыкнул. Всё равно надо и то и другое, хоть вместе, хоть по очереди.

— Да. Попробую. Про них получилось! Причём довольно легко, думаю, что дословно: «Там ты набрался базовых знаний. Получил достаточное количество силы. Но не они дадут тебе возможности. Ты теперь готов принимать концентрат информации…» А потом фраза про то, что «будет оценено по достоинству», «зона дала тебе многое, но это не панацея, двигайся дальше, это некая ступень». Дальше если вспомню, то отрывистыми фразами… «Но ты должен быть готов к этому, твоя готовность определяется многими факторами, не только жаждой знаний». Ты, насколько я помню, тогда мотал головой и соглашался с ним. «Твоя вера двигает тебя вперёд, но тебе нужна устойчивая платформа». Наверное, пока всё. Чёрт. Я моментально всё забываю после написания.

— Последнее было точным?

— Да! «Твоя вера двигает тебя вперёд, но тебе нужна устойчивая платформа».

— А тебе нужно проветриться и отдохнуть. Точно-точно.

— Да не хочется мне ничего.

— А надо! — отрубил Чёрный. — Значит, так, завтра идём проведать нашу аллейку, ок?

— А если я не дойду? А если я пропаду? — Матрёша вспомнила детскую сказку.

— Тогда я тебя найду! — не в тему, но почти в рифму ответствовал Антон. — Итак, завтра, на набережной.

— Ага, под снегом и льдом?

— А это уж как получится.

День выдался солнечным и безветренным, даже не столь кусачим казался мороз. Матрёша под таким солнцем выглядела ещё более бледной, чем при искусственном освещении. Но свет и свежий воздух придали ей немного сил, она улыбалась, шла навстречу Антону и совсем не собиралась падать в обморок.

— Привет! — Антон остановился и полез в свою большую спортивную сумку. Он достал огромную конфету в яркой фольге и протянул девушке: — Держи, это тебе. Подарок.

— Ой! — Матрёшины глаза округлились, а губы разошлись в улыбке. Она немедленно развернула обёртку, извлекла большой плюшевый мяч с ножками и даже подпрыгнула на месте. — Нюша!

— Ага, Нюша. Как раз для твоих девятнадцати лет!

— Ну вот, я и так себя школьницей вечно чувствую, по сравнению с твоими подружками, — скуксилась Матрёна. — Все взрослые, серьёзные, а я…

— А ты — Нюша!

— Спасибочки-спасибо! — Матрёша прижала к себе игрушку. — Она замечательная!

— Погуляем?

— Только немного. Боюсь, я не сумею долго ходить.

Домофон послушно пиликает, ожидая, пока кто-нибудь подойдёт к двери. Матрёна обнимала игрушку и грела об неё щёки.

— Кто там? — наконец раздалось из динамика.

— Мам, это мы!

— Мы — это кто? — осторожно переспросила мама.

— Я и я, — стараясь не рассмеяться, произнесла Матрёша.

Из динамика раздался странный звук, и домофон запищал, позволяя открыть дверь. Когда Матрёна вышла из лифта, мать встречала её у двери.

— Мам, у нас новый член семьи! — обрадовала её Матрёна и продемонстрировала плюшевую Нюшу. — Она будет со мной жить и спать со мной тоже.