2012 Хроники смутного времени

Теперь уже захлебнулся Палыч — от негодования. — Ну ты и жаба! — сообщил он.— Тебя, свинью неблагодарную, делают совладельцем перспективного предприятия, а ты еще за это денег требуешь!..

— Ты все-таки определись, жаба я или свинья. Этоже принципиально разные виды животных! — начал я занудствовать, но Палыч уже отключился, попросив напрощание не опаздывать на смену.

На часах было шесть вечера, и я отправился на кухню, поужинать и наделать бутербродов с собой.

На кухне сидела задумчивая Ленка и рассеянно щелкала телевизионным пультом.

— Воскресный телеящик — это что-то! — сказалаона мне так, будто я отвечал в этой жизни еще и за программу телепередач.

Я нашел в холодильнике заиндевелую упаковку котлет и быстренько покидал их на сковородку. Ленка проводила котлеты озабоченным взглядом:

— Если сейчас их все сожрешь, завтра будешь лапу сосать. Кстати, когда ты уже каких-нибудь денег в семью принесешь? Посмотри, что на холодильнике творится…

Я послушно посмотрел — там действительно творилось нечто. Стопка из десятка неоплаченных квитанций, в основном за квартиру, красноречиво свидетельствовала о моей вопиющей финансовой несостоятельности.

— Так что там в телевизоре? — с фальшивым оживлением поинтересовался я, глядя себе под ноги.

Ленка вздохнула:

— Культура — это зло, разрушающее духовный мир телезрителя.

— Ага,— тут же согласился я, но осознал ее глубокую мысль, только дважды повторив ее формулировку в ленивом с пересыпа мозгу.

Ленка встала, перевернула на сковородке мои шкворчащие котлеты и запихала в микроволновку пакет с замороженными овощами. Хоть бы на тарелку выложила, что ли…

Кулинарными изысками она меня никогда не баловала — хорошо, что нынче пищевая промышленность радует своих потребителей необъятным ассортиментом полуфабрикатов. Иначе я был бы обречен на яичницу с беконом до самой своей скоропостижной кончины от какой-нибудь прободной язвы.

Я метнулся к компьютеру за оставленным возле клавиатуры пивом, а когда снова зашел на кухню, Ленка

смотрела душераздирающий документальный фильм про питерский хоспис. Такое типичное воскресное телевизионное развлечение…

Я с минуту тоже потаращился, как живые покойники функционируют в симбиозе с капельницами и медицинским оборудованием, после чего налил себе пива и грустно сказал:

— Если меня так однажды прижмет, что я буду так ависеть от каких-то электрических приборов и капель какой-то жижи, ты ведь меня отключишь? Не позволишь мне долго мучиться?

Ленка посмотрела на меня с каким-то странным интересом:

— Ты что, в самом деле так думаешь?

— Конечно,— сказал я, задумчиво прихлебывая пиво.

— Значит, немедленно отключить, если увижу зависимость? От приборов и жидкостей? — опять с непонятным нажимом спросила Ленка.

— Нуда! — ответил я, откровенно недоумевая.

— Ну, дорогой, ты сам напросился… — Она неожиданно выхватила у меня пиво и выключила телевизор. Потом ушла в гостиную, и я услышал прощальный писк компьютера.

Ленка вернулась на кухню, села за стол с моим стаканом пива в руке и, цинично отхлебывая, с живейшим интересом спросила:

— Надеюсь, теперь ты наконец чувствуешь себя независимым от приборов и жидкостей? Ты больше не Мучаешься?.. Кстати, футбол по НТВ через час, а пиваосталась последняя бутылка. Прости, но ты ведь не должен долго мучиться.

Я смотрел на нее в немом восхищении и мысленно аплодировал ее остроумию и находчивости. И в который раз задумался о том, что эта умная, сильная и красивая девушка нашла в таком неотесанном, откровенно туповатом и скучном гражданине, как я.

Мы познакомились на студенческой вечеринке ; случайных знакомых, и я даже предположить не MOI что эта эффектная стильная девушка, за которой ухле стывали сразу два потока университета, станет Moei женой. Женой нищего, невзрачного, тощего студента первокурсника, набитого немыслимыми комплексам! и фобиями, а главное — не имеющего ни малейшж перспектив ни в карьере, ни в бизнесе ввиду полной отсутствия высокопоставленных родственников и по лезных знакомств.

Ленка оказалась на три года меня старше и на трид цать три года умнее, и, чтобы она так не подавляла меш своим интеллектом, я придумал довольно жалкую за щиту — прежде чем сказать ей хоть слово, я считал дс десяти. Это позволило миллиону моих глупостей ос таться невысказанными, но еще столько ерунды все же прозвучало вслух, но отчего-то не испугало мою из бранницу.

Я говорю «избранницу, а не «любимую», потому что любовь, на мой взгляд, не может быть односторонней, е в то, что Ленка любит меня, я как не верил три года назад, так и поныне не верю. Потому что не за что меня любить, граждане! Сам себе я просто противен, и, если бы вы знали меня, как знаю я, вы бы относились ко мне ровно так же — со снисходительным сочувствием, которым одаривают одноногого инвалида, вышедшего не стометровку рядом с профессиональными бегунами.

На этой стометровке жизни меня так обтесало, что я не всегда уклонялся от ударов, летящих прямо в лицо, — як ним так привык, что воспринимал их неотъемлемой частью жизни.