_201.DOCX

Фейри - не родственные людям существа с магическими способностями, выходцы из Западной Европы. Высшие фейри (Ноmо arcanus) внешне неотличимы от людей и способны с людьми скрещиваться.

Фенрир - Гери (см. Гери), бросивший вызов Ульфрику, вожаку стаи вервольфов (Фенрир - огромный волк, который во время Последней битвы должен убить Одина, - сканд. миф.).

Фрейя - лупа, публично отказавшая Ульфрику (по имени богини красоты в сканд. мифологии).

Фреки - титул третьего по силе самца или самки стаи вервольфов (по имени одного из волков Одина - сканд. миф.).

Человек-слуга - человек, связанный метками с вампиром-мастером. Слуга, оставаясь живым человеком, приобретает ряд вампирских способностей (силу, быстроту, скорую регенерацию), после четвертой метки - потенциальное бессмертие, способность не стареть.

ЧПВ - «Человек превыше всего» (Нumапs First), ксенофобская общественная организация, склонная к применению насилия против нелюдей.

«Церковь Вечной Жизни» - церковь вампиров. Религиозное течение, обещающее «жизнь вечную» уже на земле.

Эрос и Эрато - вервольфы мужского и женского пола соответственно, «секс-инструкторы». Они помогают начинающим вервольфам освоить контроль Зверя во время сексуальных отношений (особенно с партнером-человеком). Имена заимствованы из греческой мифологии: Эрос - бог любви, Эрато - муза любовной лирики.

Глава 1

Ствол врезался в спину, поэтому пришлось немного поерзать в офисном кресле. Стало лучше, теперь я просто ощущала комфортное давление кобуры, припрятанной под коротким, роскошным голубым пиджаком. Я перестала носить наплечную кобуру, за исключением тех моментов, когда исполняла обязанности Маршала Соединенных Штатов. А работая в «Аниматор Инкорпорейтед» и встречаясь с клиентами, использовала наспинную — она менее заметна и не так нервировала посетителей. Можно подумать, если кто-то просит меня воскресить мертвецов, то у него крепкие нервы, но на деле, оружие пугало их куда больше, чем разговоры о трупах. Все менялось, когда поднимался зомби и они видели настоящего ходячего мертвеца; тогда оружие резко переставало их волновать, но даже в такие хэллоуиновские моменты я старалась им не отсвечивать.

Послышался стук в дверь, которая тут же распахнулась и без моего пригласительного «войдите» в офисе оказалась наша дневная администраторша Мэри, которая ни разу так не поступала за все шесть лет работы здесь, поэтому я не стала сердиться за такое вторжение. Я отвлеклась от проверки назначенных с клиентами встреч, где отслеживала отсутствие пересечений, и поняла, что что-то произошло, а зная Мэри, это было что-то важное. В этом была вся она.

Она наконец-то позволила своим волосам поседеть, но прическа ее была все такой же — явно сделанной в парикмахерской. На пороге шестидесятилетия, она чуть поправилась и, наконец-то, начала целый день носить очки. Все это вместе состарило ее лет на десять, но она казалась вполне счастлива, словно говоря: «Я — бабушка, и должна выглядеть как бабушка, и у меня с этим ноу проблем». Ее лицо было печальным и каждой черточкой выражало сочувствие. Такое выражение она припасала для скорбящих семей, желавших воскресить своих близких из мертвых. И увидев его адресованным мне, мой пульс подскочил, и сжался желудок.

Я заставила себя сделать глубокий вдох и медленный выдох, пока Мэри прикрывала за собой дверь и подходила к моему столу.

— Что случилось? — спросила я.

— Я не хотела говорить по телефону, где об этом могли услышать клиенты, — начала она.

— Говорить о чем? — спросила я, поборов желание повысить голос. Еще один бестолковый ответ от Мэри и я на нее заору.