2008_1-2 (551)

Фактически из России выкачиваются огромные ресурсы, за которые никакой компенсации ни страна, ни ее народ не получают. Кстати, с 2008 года, то есть еще до президентских выборов, Стабилизационный фонд закрывается. Закон об этом уже принят. Вместо него будут два новых фонда. Однако как эти деньги будут разделены между ними и, главное, все ли они туда попадут, учитывая основную неясность: где, как и в чем хранятся средства этого Стабилизационного фонда — остается только догадываться. Реорганизация уже давно лучший способ прятать концы в воду. Замечу к слову, что арестованный 15 ноября 2007 года зам. министра финансов Сергей Сторчак как раз отвечал за размещение средств Стабилизационного фонда. Так что и стрелочник уже найден.

В принципе, об экономических аферах путинского режима можно писать отдельную книгу. А другую — о нанесенном ущербе национальной безопасности России. Однако нельзя не упомянуть еще об одном аспекте, материально не осязаемом, — идеологическом.

Именно при Путине произошла отмена официального празднования 7 ноября, дня Октябрьской революции. И вопрос здесь вовсе не в том, несет ли этот праздник коммунистическую идею или нет.

Каждой нации престижно праздновать такое событие, которое выделило ее среди других, обозначило ее место в истории. Конечно, если такое событие у нее есть. Смысл этого в том, что каждый такой праздник определяет вклад нации в человеческую цивилизацию, не дает утратить ту великую роль, которую сыграли ее предки и тем обеспечили уважение своим потомкам.

Когда США празднуют День независимости, то не потому, что вопрос отделения от Великобритании для них по-прежнему актуален. Скорее наоборот, они теперь самые близкие союзники. Но тот толчок, который дала американская революция развитию цивилизации, обосновав и реализовав право народа на восстание против своего правительства, американцы не дают никому забыть, и правильно поступают.

Во Франции идеалы Великой французской революции давно не в фаворе у тех, кто страной руководит. Однако именно этот праздник является там главным, ибо он разделил не только историю Франции, но и всей западной цивилизации на периоды до и после этой революции. И страна до сих пор считается великой державой не в последнюю очередь в силу этого обстоятельства.

Помимо того, что Великая Октябрьская социалистическая революция сыграла в истории человечества никак не меньшую роль, чем Великая французская, она также выдвинула Россию — Советский Союз на самое значительное место, которое ей когда-либо приходилось занимать в мире. Уже по одной этой причине 7 ноября есть и остается самым великим днем в русской истории, с каких бы идеологических позиций ни воспринимать социализм и коммунизм. И стирать это в человеческой памяти — не в российских национальных интересах.

Если руководитель страны сознательно этим пренебрегает, то государству он враг, если не понимает — дурак, а если делает по просьбе старших товарищей из Вашингтона — то он их марионетка. Пусть каждый выберет, что считать более справедливым. Кстати, Ельцин, несмотря на всю свою антикоммунистическую риторику, не захотел отождествлять себя с таким выбором.

Из всего вышесказанного следует, что американскому правительству трудно иметь претензии к российскому руководству по существу. На стратегические интересы США и то, и другое работают добросовестно. Конечно, эти интересы у США расходятся с российскими. И с течением времени это все более бросается в глаза даже несведущему человеку.

А поскольку в России нельзя еще пока непосредственно опираться на американские штыки, как, к примеру, это делают «независимые» правительства Ирака или Афганистана, а до них Южного Вьетнама и Южной Кореи, а до них латиноамериканские «банановые республики», то приходится считаться с настроением туземного населения. А оно почему-то разлюбило Соединенные Штаты вдрызг. Настолько, что еще, казалось бы, двадцать лет назад «Голосу Америки» — официальному рупору правительства США, многие внимали, продираясь через глушилки, как гласу божию, а теперь он вещает свободно — так его слушать никого не заставишь. А уж тем более верить тому, что он говорит.

Короче, стать в России кем-то вроде афганского президента Карзая пока нельзя — опираться будет не на кого. Поэтому политику США приходится иногда поругивать. Очень аккуратно и на публику. Не изменяя, впрочем, основному политическому курсу, о котором шла речь выше.

Поэтому по большому счету Белый дом на Кремль не в обиде. Даже порой подыгрывает, изображая наморщенный лоб от очередного политического финта кремлевского коллеги. Понимает его трудности. Для них, прагматиков, существенно ведь не то, что Путин говорит, а то, что он делает и к чему это ведет. А на результат американским коллегам грех жаловаться: не то чтобы идеальный, но, в общем, в нужном направлении. И пока он обеспечивается, пикировка Путина со своими заокеанскими партнерами носит характер перебранки между милыми, которые, как гласит народная поговорка, бранятся — только тешатся.