2000, Осколки

Когда мы вышли на улицу, Бомбошка помахала нам от своей машины, показывая Дэниэлу, что пора домой. Виктор уже сидел в машине: Бомбошка пообещала, что сегодня снова разрешит ему проторчать за компьютером хоть до утра. Только это и убедило Дэниэла без споров послушаться мать. Мэриголд и «дорогой Трабби» тоже разъехались восвояси. В магазине остались только Кэтрин да моя маленькая команда. Помощники прибирались как ни в чем не бывало, словно назавтра нам предстояло самое обычное январское воскресенье. В половине пятого они ушли, а мы с Кэтрин остались, чтобы запереть магазин. Я дал ей связку ключей на будущее.

Кроме того, я рассказал полицейскому Додд про шнурки. Она сперва сказала, что не может допрашивать свидетеля в одиночку, и, если придется допрашивать владельца магазинчика, ей понадобится еще один полицейский. А потом оказалось, что магазинчик закрыт и свет в нем погашен.

Кэтрин, как когда-то Мартин, все больше и больше увлекалась техническими подробностями и химическими составами современного яркого стекла. Старое стекло может выглядеть сероватым или желтоватым. Мне это даже нравится, но для ипподрома такое стекло не пойдет.

Кэтрин спросила, что я буду делать сначала, лошадь или шар. Я сказал, что лошадь. А потом спросил, не могли бы они со своим напарником-бродягой, Полом Занудой, пару раз прогуляться взад-вперед по Бродвею, даже если они завтра не на дежурстве. Кэтрин, естественно, поинтересовалась зачем.

- Прикрыть мне спину, - пошутил я. Кэтрин сказала, что Пол, наверно, придет, если его попросить.

- А вдруг он будет занят?

- Это вряд ли, - ответила Кэтрин. - Похоже, ему довольно одиноко, с тех пор как жена его бросила.

Мы отправились на ее мотоцикле в какую-то сельскую гостиницу, поужинали и переночевали там, так что Номер Четвертый никак не мог меня выследить. Перед тем как поцеловать моего ненаглядного констебля, я сказал, что завтра им не помешало бы захватить с собой наручники.

- Пол с ними не расстается, - ответила Кэтрин.

Наутро она спросила:

- Все эти прогулки по Бродвею - это из-за тех кассет?

- Вроде того, - кивнул я. О том, что это вопрос жизни и смерти, я говорить не стал. Как-то язык не повернулся.

Тем не менее я все же разбудил Тома Пиджина. Том разбудил своих собак, и все (включая Тома) заворчали, что сегодня воскресенье, выходной…

Я позвонил Джиму. Он сказал, что сегодня может хоть весь день быть в моем распоряжении. Тем более, жена идет в церковь.

Уортингтон сказал, что он уже на ногах, и поинтересовался, заметил ли я, что воскресенья обычно сулят неприятности некоему Джерарду Логану.

- Хм… Какие планы у Мэриголд на сегодня?

- У меня выходной, если вы об этом. Ну, куда и когда вы меня сегодня потащите? А главное, зачем?

Я немного поколебался насчет последнего вопроса, но наконец ответил:

- В вестибюль «Дракона Вичвуда», и чем раньше, тем лучше. Затем, что я боюсь.

- Да ну? - Уортингтон гулко расхохотался. - Вы там будете один, в этой вашей мастерской? Ладно, сейчас приеду.

- Ну, я вообще-то буду не совсем один. Скорее всего, Кэтрин и ее напарник будут поблизости, а в мастерской будет Памела Джейн. Я ее беру помогать.

- Девушка? А отчего не этот толковый малый - как его? А, Гикори!

- Оттого, что Памела Джейн не заводит споров.

На этот раз Уортингтон басисто хмыкнул:

- Ладно, еду.

Я позвонил еще в одно место - домой к Лоусон-Янгу, извинившись за то, что бужу его в полдевятого.

- Время не имеет значения, - зевнул он, - главное, чтобы новости были хорошие.

- Смотря по обстоятельствам, - сказал я и сообщил ему то, о чем он и так должен был догадываться.

- Вы молодец, - сказал профессор.

- Это еще далеко не все.

- Я в курсе. - Мне даже по телефону было слышно, что он улыбнулся. - Ну, увидимся.

Кэтрин отвезла меня на своем мотоцикле в «Стекло Логана». У дверей магазина произошла такая нежная сцена прощания, что местным сплетникам должно было хватить разговоров на неделю. Я отпер дверь - я нарочно пришел первым, раньше Памелы Джейн, - и еще раз перечитал заметки, сделанные мною в прошлый раз, когда я изготовлял лошадь, встающую на дыбы. Все подобные записи хранились у меня под замком, в шкафу.

На то, чтобы сделать эту лошадь, понадобится около часа - на весь приз, вместе с основанием и шаром. При высоте чуть меньше полуметра приз будет весить килограммов двадцать: стекло само по себе довольно тяжелое, а тут еще и золото. Но ничего не поделаешь: Мэриголд размахивала руками и настаивала на том, чтобы приз непременно выглядел впечатляюще. Это же в память Мартина, а она так любила своего зятя! Бомбошка с Уортингтоном полагали, что эта пылкая любовь немного запоздала - пока Мартин был жив, Мэриголд любила его куда меньше, - но, возможно, «дорогой Трабби» сочтет, что на солнце этот приз будет смотреться очень красиво.

Я заполнил резервуар прозрачным хрусталем, приготовил все понтии, которые мне понадобятся, а также мелкие инструменты, с помощью которых я буду прорабатывать мышцы, ноги и голову лошади. И пинцет тоже непременно понадобится. Я установил в печи требуемую температуру - 1800 градусов по Фаренгейту.