2000 №3

Генрих I (1008–1060), женой которого с 1051 года стала Анна, дочь великого князя Киевского Ярослава Мудрого. Справа — их сын Филипп I (1052–1108), более тридцати лет правивший Францией.

Другой Фульк женил своего сына Готфрида Красивого на Матильде, внучке Гийона Орлеанского, герцога Нормандского и короля Англии. Молодожену было 14 лет, его жене — 29. Готфрид имел обыкновение украшать свой шлем веткой дрока (по-латински — planta genista), за что и получил прозвище Плантагенета. Его с Матильдой сын стал в 1154 году королем Англии Генрихом II — основателем династии Плантагенетов: так династия графов Анжуйских породила династию королей Англии. За ним сохранились и богатые владения Фульков — Анжу, Мен, Турен. А когда Генрих II женился на бывшей жене короля Людовика VII французского, она принесла ему еще и провинции Пуату, Перигор, Лимузин, Гасконь, Овернь и графство Тулузское.

Стена Анжера — столицы Фульков, графов Анжуйских — с очень часто поставленными башнями.

Итак, Англия практически владела всей Западной и Центральной Францией. Такое усиление вассала — короли Англии, оставаясь в то же время герцогами и графами французскими, считались вассалами Франции — не устраивало французских королей. Борьба теперь будет идти многие годы и десятилетия за каждый город, за каждый замок. Характерный пример — судьба замка Лош. После смерти английского короля Генриха II, в то время, когда его сын Ричард Львиное Сердце, возвращаясь из крестового похода, был пленен в Австрии, его брат Иоанн Безземельный поддался интригам французского короля Филиппа Августа и передал ему замок. Получив свободу, Ричард Львиное Сердце тут же взял реванш: внезапным ударом он завладел Лошем за три часа. Хроники того времени с восхищением описывали эту замечательную военную операцию, видя в ней чудо. Через десять лет, в 1205 году, верх опять берет Филипп Август, однако его успех не так блестящ: осада Лоша длилась целый год. В том же году и вся провинция Анжу была отвоевана у английской короны.

Однако спор о принадлежности французских земель продолжался между Францией и Англией до окончания

Столетней войны (1337–1453). В те времена замки Луары посещала героиня Франции Жанна д Арк. Тот же Лош знаменит еще и тем, что сюда, к Генриху VII, после взятия Орлеана приезжала Орлеанская дева. Здесь она уговаривала французского короля выполнить его обещание поехать в Реймс и короноваться.

Е. ОСТРОУМОВА. Фото автора.

СТО ЛЕТ НАЗАД

Наша жизнь в конце XIX века

Юбилей инфлуэнцы

Судя по тем колоссальным размерам, в каких свирепствовала инфлуэнца не только в начале 1899 года, но даже и летом того же года, и в начале нынешнего, 1900 года, можно было бы вообразить, что она нарочно постаралась напомнить о себе русским людям, 10 лет тому назад официально включившим эту болезнь в цикл своих обычных недугов.

Но итальянская кличка «инфлуэнца», как и другое, не менее известное ее название — «грипп», вошли в употребление уже чуть ли не с конца прошлого, XVIII столетия. Правда, и поныне еще в официальных статистических сведениях инфлуэнца продолжает пока именоваться гриппом (от французского «engripper» — нападать, схватывать или, может быть, от польского «chrypka» — охриплость). Кроме двух уже указанных названий, ее часто называют в народе «сыпишкой», а за границей даже «русским катаром».

Эта болезнь весьма серьезна. Инфлуэнца в большинстве случаев сильно осложняет почти все существующие уже у человека болезни, и осложнение это никогда не проходит бесследно для больного.

Россия считается страной, где инфлуэнца эндемична, т. е. наша родина служит колыбелью этой болезни. Профессор Тессье нашел в водах реки Москвы новый микроб, который оказался микробом инфлуэнцы. Если у больного гриппом взять каплю крови и культивировать ее, то чрез 48 часов в ней развивается уже целая колония таких микроскопических организмов. Эти организмы, впрыснутые в кровь кролика, тотчас же вызывают в нем припадки несомненной инфлуэнцы.

У многих до сих пор создалось ошибочное мнение, что инфлуэнца относится к простудным болезням, но это очевидный абсурд, так как климат и состояние погоды на нее не оказывают никакого влияния. От инфлуэнцы нет пощады ни богатым, ни привилегированным классам.