200 мифов народов мира

В свою очередь сам Чьявана чудодейственной силой, которая даруется великим подвижничеством, создал чудовище, чтобы покарать Индру. Разинув огромную пасть – нижняя челюсть его касалась земли, а верхняя достигала неба, – оно стало надвигаться на Индру. В страхе бежали небожители от смертельно опасного зверя. Тогда, не желая, чтобы опустело небесное царство, а боги не остались без повелителя, милостивый Чьявана заставил чудовище исчезнуть, разделив его на четыре части. Они были распределены поровну между хмельным напитком сурой, женщинами, игральными костями и охотой. Те, кто подпадает под власть четырех этих соблазнов, непременно гибнут, сраженные безжалостным чудовищем.

Мифы и легенды Древнего Китая

С китайскими мифами европейцы впервые познакомились в XVIII в., а до этого времени сам Китай был для них страной-легендой. Тогда казалось, что культурные, исторические и религиозные традиции загадочной страны гораздо древнее, чем даже древнегреческие или древнеегипетские. Важную роль в таком представлении играло величие Китая как страны, чью славу составляли великие мудрецы и философы.

Что касается китайской мифологии, то она зарождалась в форме поэтического осмысления мира и деяний предков. Эти мифы не рассказывали, а пели, сопровождая звуком музыкальных инструментов. Героями песнопений были и первые люди, и цари-мудрецы – создатели человеческой культуры.

Между началом зарождения этих песен, хранившихся в народной памяти, и первыми письменными памятниками прошли столетия. Еще несколько столетий потребовалось для того, чтобы записанные песни были систематизированы и осмыслены китайскими мудрецами как историческое наследие.

Сами песни, на основании которых философами создавалась история, частично сохранились в сборниках «Шицзин» («Книга песен») и «Шуцзин» («Книга историй»). Принципы отбора определялись задачами воспитания народа в духе конфуцианства с его идеализацией старины, почитанием предков, верностью нормам молодого государства.

Главные герои китайской мифологии – прародители, представленные в образах реальных правителей и царей, создателей культурных благ, в том числе огня, земледелия, медицины, календаря, музыки, письменности и пр. А культурные герои выступают одновременно как открыватели мира и путешественники, проникающие в самые отдаленные уголки земли.

Несмотря на то что китайские мифы не обладают той пластичностью и стройностью, которые характерны для сюжетов европейской мифологии, они могут поразить воображение смелостью и неожиданностью фантазии, переплетением мистики и реальности, глубоким пониманием сущности природы и человеческого бытия.

Создание мира Пань-гу

В далекой древности не было ни неба, ни земли, ни верха, ни низа, ни сторон света. Все обозримое пространство представляло собой огромное яйцо, внутри которого была первозданная мгла. Внутри яйца находился первопредок человечества Пань-гу, и пребывал он в нем восемнадцать тысяч лет.

Однажды, очнувшись от глубокого сна, он открыл глаза и увидел, что вокруг него кромешная тьма. Внутри было так жарко, что гиганту стало трудно дышать. Он хотел подняться и распрямиться во весь рост, но скорлупа яйца так его сковала, что он не мог даже вытянуть руки и ноги. Разгневался Пань-гу, схватил большой топор, который был при нем с рождения, и изо всей силы ударил по скорлупе.

Раздался оглушительный треск. Яйцо раскололось, и все, что было в нем прозрачным и чистым, медленно поднялось ввысь, преобразовавшись в небо, а мрачное и тяжелое опустилось вниз, превратившись в землю.

Когда Пань-гу отделил небо и землю, он сначала обрадовался. Но тут же у него возникла тревожная мысль: «А надолго ли они останутся разделенными? Сможет ли небо держаться без опоры?» И тогда великан решил поднимать небо, чтобы окончательно отделить его от земли.

С каждым днем небо поднималось выше на один чжан (китайская мера длины, около 3 м), и Пань-гу тоже вытягивался на один чжан. Восемнадцать тысяч лет находился первый человек между небом и землей, пока расстояние между ними не установилось в девяносто тысяч ли (китайская мера длины, около 576 м).

После этого небо перестало подниматься, и Пань-гу понял, что мир завершен. Он с облегчением вздохнул, выдохнул – и от его дыхания родились ветер и дождь. Он открыл глаза – и начался день. Ему бы жить, радуясь прочности и красоте новорожденного мира, однако вся его жизнь могла проходить только в росте. Прекратив расти, он должен был умереть. Так и случилось: едва завершилось творение мира, огромное тело грохнулось оземь.

Перед кончиной с телом Пань-гу произошли удивительные изменения. Его левый глаз превратился в яркое золотое солнце, а правый – в серебристую луну. Последний выдох стал ветром и облаками, а последний изданный им звук превратился в гром.