1998

«Ну конечно, Хогвартс ведь древний волшебный замок, в котором на протяжении десяти месяцев ежегодно живет несколько сотен волшебников! Неудивительно, что у него со временем появилось некоторое подобие разума и памяти. Где есть сила — неизбежно возникает сознание» — лихорадочно соображал он. «Похоже, есть возможность вступить с ним в контакт, а возможно, и уговорить его поделиться своими воспоминаниями. Вот только это очень опасно — их может быть слишком много для неподготовленного разума. То, что я видел сейчас — это крохи, самые обрывки его памяти».

После урока Блек подошел к МакГонагалл.

— Профессор, могу я задать вам вопрос?

— Если вы хотите узнать о Турнире…

— Нет, вопрос к Турниру не относится. Бывали ли случаи, чтобы школа вмешивалась в дела волшебников?

— Мистер Блек, Хогвартс — очень уважаемое заведение, а его директор всегда пользовался авторитетом…

— Вы не поняли меня. Я имею в виду именно сам Хогвартс. Он когда-нибудь вмешивался в дела волшебников?

— Как именно замок может вмешаться? — раздраженно спросила директор.

— Не знаю, профессор, но сегодня я почувствовал, что он обладает собственной памятью, а возможно — и сознанием. А разумные могут участвовать в чужих делах, так или иначе.

— Мне о таких случаях неизвестно. — помедлив, ответила она. — Вам лучше спросить профессора Биннса.

— Спасибо, профессор.

— А что заставило вас думать, что я могу обладать такой информацией?

— Ну, Хогвартс всегда был школой, и логично предположить, что директор имеет магическую связь с замком, а, следовательно, может быть в курсе моего вопроса.

— Я знаю только, что школа защищает учеников от, скажем, вмешательства в их сознание извне. Защитные чары, если они не меняются, можно изучить и обойти, а в Хогвартсе они реагируют на любую угрозу, самостоятельно поддерживая себя за счет избытков волшебной силы.

— Спасибо, что уделили мне время, директор.

МакГонагалл неожиданно улыбнулась:

— Редко студенты задают такие глубокие вопросы, относящиеся к самым непостижимым глубинам магии. Так что вас вопрос стал приятной неожиданностью.

8

Следующие две недели Блек провел, используя каждую свободную минуту для налаживания контакта с замком. Вскоре ему уже легко удавалось видеть именно те моменты его истории, которые его интересовали, или те места, на которых он сосредотачивался. Это было восхитительной тайной, и он считал, что в принципе способен получить доступ к тому неисчислимому потоку энергии, который впитывал и запасал в себе замок. Даже по самым приблизительным расчетам, этот самый запасник был неимоверно велик. К концу сентября ему уже удавалось использовать собственную магию замка — скажем, оживлять доспехи в коридорах, находящихся за милю от него, и при этом не тратить ни грана собственной энергии.

— Гермиона, ты понимаешь, что мало того, что Хогвартс за века накопил огромный запас магической энергии, так он еще может манипулировать ей в неограниченных масштабах! С его помощью мне, возможно, удастся провести ритуал воскрешения!

— Это невозможно, Северус! Такого ритуала нет!

— Возможно! Еще как возможно! Существует древний ритуал, провести который удавалось лишь одному магу за всю историю человечества, поскольку Иисус был идеальным проводником энергии! Всех остальных те потоки энергии, доступ к которым открывается в процессе ритуала, просто-напросто разрывали! А используя Хогвартс как проводник, вполне реально провести его! — Северус возбужденно размахивал руками, выхаживая по пустому кабинету. Джинни и Рон в научный спор предпочитали не вмешиваться. — Собственно, и сам ритуал просто-напросто открывает магу доступ к безграничным природным запасам магии, которые необходимы для призыва души и помещения ее в тело.

— И что, поток энергии просто вернет душу в тело? Не говори глупостей!

— Разумеется, есть пара заклятий, но они — не проблема. Они не требуют больших затрат энергии, и призваны лишь сконцентрировать помыслы мага.

— Все равно я говорю, что это невозможно!

— Гермиона, ты говоришь это из глупого упрямства! Так же ты говорила про Дары! Ладно, проведем эксперимент. Акцио паук! — он направил волшебную палочку в угол. К нему на ладонь прилетел маленький паучок.

— Энгоргио! — теперь паучок смахивал на тарантула. — Спроси, как его зовут, что он любит, где живет.

Гермиона долго смотрела на паука — не отрывая взгляда — да и паук смотрел не нее во все свои восемь глаз, потом девушка кивнула и Гарри вновь направил на паука палочку.

— Авада Кедавра, — мелькнула зеленая вспышка, и паук упал, мертвый. — Запечатайте дверь.

Блек простер над пауком руку и стал медленно и тягуче петь. Минут через десять, когда его лицо пошло испариной, а ноги стали дрожать, паук шевельнулся и встал на лапки. Блек немедленно рухнул на колени, тяжело дыша.

— Спроси его, — с трудом произнес он, без сил падая на пол. В себя он пришел минут через пять. Его голова лежала на коленях у Джинни, а общие ощущения говорили, что он в целом валяется на холодном каменном полу в кабинете.