1998, Скачка тринадцати

- «Говорят, говорят»! - передразнил Чик. - Не верю я этим врачам!

- Ну, со временем тебе придется им поверить! - раздраженно сказал Моррисон.

Чик не ответил. Артур Моррисон принялся мучительно придумывать, о чем бы таком поговорить с парнем до тех пор, когда уже можно будет встать и уйти. Нельзя же просто стоять тут и молчать. Надо говорить хоть о чем-нибудь. И тренер заговорил о том, что сейчас волновало его больше всего:

- Сегодня утром получили результаты теста. Ты ведь знаешь, что мы брали у гнедого тест на допинг? Ну, про то, что его пришлось пристрелить, ты наверняка знаешь… Так вот, утром пришли результаты анализа. Они оказались положительными. Положительными, понимаешь? Гнедого под завязку накачали каким-то жутким наркотиком с шестиэтажным названием. Владелец психует, страховая компания тоже. Пытаются доказать, что это, мол, моя вина. Мол, у меня охрана ненадежная. Смешно! Мало мне того, что я потерял лошадь - действительно замечательную лошадь! Сегодня утром, когда я узнал про наркотик, я допросил всю конюшню. Но, конечно, никто ничего не знает. Господи, знать бы, кто это сделал! Своими руками бы придушил!

Голос Моррисона дрожал от ярости, сжигавшей его с самого утра.

Но тут тренеру пришло в голову, что ведь Чик - это Чик. Ему наверняка нет дела ни до чего, кроме себя самого. Ему плевать на чужие проблемы. Артур Моррисон тяжело вздохнул. Да, конечно, у Чика теперь и своих проблем по горло. Так что вряд ли его так волнует судьба гнедого. И выглядит он хреново - бледный, дохлый какой-то…

Доктор, который раз десять на дню проверял состояние Чика, тихонько зашел в палату и пожал руку Моррисону.

- С мальчиком все хорошо, - сказал доктор. - Он на удивление быстро идет на поправку.

- Чушь собачья! - сказал Чик.

Доктор поджал губы. Он не стал говорить, что Чик - самый сварливый и склочный пациент во всей больнице.

- Да, конечно, ему сейчас очень тяжело. Но могло быть и хуже. На выздоровление потребуется много времени. Мальчику придется всему учиться заново. Но он оправится, вот увидите.

- Как младенец, блин! - зло бросил Чик.

«Действительно, младенец, - подумал Артур Моррисон. - Ну что ж, может быть, на этот раз из него вырастет что-нибудь получше».

- Мальчику повезло, у него есть хорошие родители, которые будут заботиться о нем, когда он вернется домой, - сказал доктор.

Чик подумал о своей матери, которая вечно режет морковку в суп. И ему придется есть эту морковку! Чику перехватило горло. Он знал, что это выше его сил.

А еще эти деньги, скатанные в трубочку и засунутые в банку из-под щеток на полке в спальне! Лежа в постели, Чик все время будет видеть перед собой эту банку. И ему не удастся забыть об этом. Никогда! А что, если маманя туда заглянет? Нет, вернуться домой Чик не мог. Просто не мог, и все! А придется. Выбора не было. Лучше бы он умер!

Артур Моррисон тяжело вздохнул и с привычным мужеством взвалил на плечи и эту новую ношу.

- Да, как только Чик достаточно оправится, он вернется домой, к нам с матерью. Он всегда может на нас рассчитывать.

Чик Моррисон скривился и закрыл глаза. Его отец попытался подавить вспышку раздражения. Доктор подумал, что парень - неблагодарная скотина.

ДАР

Рассказ «Дар» был опубликован в выпуске журнала «Спорт в иллюстрациях», посвященном Кентуккийскому дерби. Журнал переименовал рассказ, его назвали «День вина и роз», имея в виду настоящие живые цветы, которыми украшают победителей Дерби, и вымышленные реки спиртного, льющиеся на страницах рассказа.

Однако дар Фреда Колье стоил куда дороже роз - хотя наш герой и променял его на выпивку…

Когда утренний самолет, вылетевший из аэропорта Ла-Гардиа, был еще в двадцати минутах от Луисвилла, Фред Колье достал пачку печатных бланков и принялся составлять отчет о расходах.

«Поездка на такси в аэропорт - 40 долларов».

Неважно, что сосед, работающий на Лонг-Айленде, подбросил его совершенно бесплатно, - немного воображения не повредит. За вымышленные расходы Фред получал половину того, что «Звезда Манхэттена» платила ему за факты, которые он каждый понедельник публиковал в колонке, посвященной скачкам. К тому же эти выплаты налогом не облагались…

«Питание в дороге - 25.

Посещение развлекательных мероприятий с целью сбора информации - 30.50».

Чтобы оправдать графу «Питание в дороге», Фред попросил стюардессу принести еще один двойной бурбон и изящным жестом приподнял стакан, приветствуя храпящего соседа через проход, владельца третьеразрядной кобылки, которая две недели назад повредила себе ногу.