1998, Скачка тринадцати

И каждый из этих пяти людей - Перегрин, Джоанн, Оливер, Кассиди и Мона Уоткинс - прожил целое лето в покое и довольстве. Каждый из них по-своему преуспевал. Оливер коллекционировал розетки чемпионов и охапки кубков. Новый альбом Кассиди снова оказался платиновым. Мона, лучась гордостью за своих лошадей, раскошелилась на новые шины для велосипеда. Гнедым, крупным серым и вертким рыжим действительно можно было гордиться.

Аукционы Перегрина становились настоящими событиями - на них обращали внимание даже «Сотби» и «Кристи». Джоанн, высокая и в самом деле сногсшибательная в своих бальных платьях (взятых напрокат), украшала собой страницы толстых глянцевых журналов.

Мона, бесхитростно гордившаяся дочерью, вырезала многочисленные иллюстрации и складывала в коробку вместе с газетными статьями, посвященными серебряному голосу Кассиди и победам Оливера.

Мона написала Джоанн письмо - почти без ошибок, - описывая свою счастливую жизнь у Болингброков. Упомянула она и о совместных посиделках на кухне. Джоанн порвала письмо и ответить не потрудилась.

Исполненная гордости - которой Джоанн, право же, не заслужила, - Мона однажды взгромоздила коробку на багажник велосипеда и привезла ее показать Кассиди.

- Так это ваша дочь? - удивилась Кассиди.

- Красавица, верно? - просияла Мона.

- Тут сказано, что она в родстве с графами Флинтами, - заметила Кассиди.

- А, это она так, для красного словца, - снисходительно отмахнулась Мона. - Никакая она не графиня - просто Джоанн Уоткинс. Папаша ее был простой конюх, такой же, как и я. Погиб на тренировке - упал с лошади на галопе, бедняга.

Кассиди рассказала Оливеру про картинки из журналов, и тот из любопытства написал Перегрину - на адрес компании «Перегрин Вайн amp; Co., высококлассные аукционы», - и пригласил его с женой на ленч.

Джоанн сперва заявила Перегрину, что ни в коем случае не поедет, но потом передумала. Встретиться - мало того, пообедать! - с Оливером и Кассиди Болингброк - это тебе не фунт изюма! Можно будет потом щегольнуть именами знакомых знаменитостей… Ну а на Мону можно и не обращать внимания.

Мона пожалела, что Оливер не посоветовался с ней, но в обоих мужчинах любопытство одержало верх. И в назначенный день Вайны на своем «Мерседесе» въехали в просторный двор конюшни, где их встречали Болингброки и Мона.

Услышав, как Джоанн надменно зовет мать по имени, и увидев, как она холодно отшатнулась, когда Мона попыталась ее обнять, Оливер сразу понял, что совершил ошибку. Но тем не менее он тактично замял неловкий момент и повел всех в гостиную, выпить по рюмочке перед тем, как сесть за стол. Увидев, что Перегрин наметанным глазом окинул обстановку, явно подсчитывая примерную стоимость, Оливер поморщился.

Мона нерешительно замялась, но Кассиди подхватила ее под руку и ввела в гостиную. Кассиди тоже поняла, что эта встреча не сулит ничего приятного. Правильно Мона возражала…

Мона постаралась одеться как можно приличнее. На ней были чистые вельветовые брюки и белая блузка, заколотая на груди ее лучшим украшением - маленькой брошкой с жемчугом. Кассиди растаяла от сочувствия - и, как и Оливер, пожалела об их опрометчивом приглашении.

После того как мужчины несколько минут пытались завязать разговор (в основном о специфике торговли комодами и жеребятами), Кассиди, напустив на себя веселый вид, пригласила всех в столовую, где сверкал серебром и хрусталем стол, накрытый на пятерых.

Джоанн, не подумав, ляпнула:

- А что, вы еще кого-то ждете?

- Да нет, - ответила озадаченная Кассиди, - кроме нас, никого не будет.

Джоанн вскинула брови.

- Но разве Мона не будет обедать на кухне, как обычно?

Хозяева окаменели. Тут даже Джоанн сообразила, что дала маху.

- Ну, то есть… Я хотела сказать…

Но все прекрасно поняли, что она хотела сказать. Слово - не воробей…

Перегрин прочистил горло, мучительно придумывая, что бы такое сказать.

Но Оливер, соображавший куда быстрее, опередил его. Он рассмеялся и воскликнул:

- Касси, дорогая, какая чудная идея! Давайте все пообедаем с Моной на кухне, как обычно. Возьмем наши тарелки, салфетки и стаканы и пойдем на кухню!

Он забрал прибор, приготовленный для него во главе стола, и махнул другим; чтобы они сделали то же самое. И, вскинув голову, возглавил шествие. Все перешли в большую и уютную кухню, где Болингброки действительно частенько обедали втроем с Моной.

Тем не менее ленч оказался пыткой для всех присутствующих. Никто не пожалел о том, что Вайны уехали, не доев десерта и не допив кофе. Не успел «Мерседес» Вайнов скрыться за воротами, как Оливер принес Моне свои извинения. Впрочем, добродушная Мона менее всех была обеспокоена случившимся конфузом.