1941. Вяземская катастрофа

Данные таблицы производят странное впечатление. Прежде всего, поражает точность приводимых цифр. Это кто ж докладывал о потерях, когда штабы армий и фронтов в октябре не знали даже, где и в каком состоянии находятся их соединения. Количество раненых в 3,5 раза меньше числа безвозвратных потерь. Но это как раз понятно: большая часть из них попала в плен. Но важнее другое: безвозвратные потери за 67 суток операции (514 тыс. человек) намного меньше числа взятых в плен (по немецким данным — 665 тыс. человек) за 17 суток (с 2 по 18 октября). Как согласовать эти цифры и нужно ли это? Положим, что немцы намного завысили число военнослужащих, взятых в плен, и на секунду поверим официальным данным. Если за 67 суток три фронта потеряли чуть больше половины своего состава, имевшегося к началу операции, то сколько же они могли потерять за первую половину октября в котлах — 30–35 %? Тогда в составе войск, избежавших гибели и вырвавшихся из окружения, осталось бы порядка 750–850 тыс. человек. При таком раскладе обстановка на Можайской линии обороны не носила бы такой угрожающий характер. Или советские войска в ноябрьских боях не несли потери?

Поэтому официальным цифрам потерь за всю оборонительную операцию верят разве только те, кто никогда не работал в советских архивах и сам не делал расчетов.

Между тем по данным труда «Россия и Советский Союз в войнах XX века», за июль-октябрь (четыре месяца) не были получены данные о численности личного состава и потерях от 35 стрелковых дивизий, общая численность которых составляла 484 тыс. человек, в том числе от 16 дивизий Западного и одной (!) дивизии Резервного фронтов (и это после сентябрьского и двух октябрьских котлов?). Выходит, что остальные дивизии этих фронтов (не говоря уж о танковых, кавалерийских и других соединениях и отдельных частях армейского и фронтового подчинения), попавшие в окружение в октябре, смогли каким-то образом доложить требуемые сведения? Потери этих соединений пришлось определять расчетным методом. Набралось таких неучтенных потерь за первые месяцы войны 1162,6 тыс. человек, в том числе 12,6 тыс. в погранвойсках (таблица 120 труда). Эти потери включены в сводки соответствующих фронтов, как пропавшие без вести. Последнее утверждение вызывает законный вопрос: какая же часть из этого огромного числа была включена в потери Западного и Резервного фронтов за октябрь месяц? Это что же — Буденному приплюсовали потери одной дивизии?

Потери в вяземской (2–13 октября) и орловско-брянской (30.9–23.10) операциях официально не подсчитаны (по крайней мере, в труде они не упоминаются). Почему бы и эти потери не определить расчетным методом?

Из 16 объединений трех фронтов смогли избежать окружения и полного разгрома 4 армии (22-я и 29-я Западного фронта, 31-я и 33-я Резервного) и опергруппа, имевшие первоначальную численность примерно 265 тыс. человек. Но и они понесли большие потери. К середине октября укрепления на Можайской линии занимали 90–95 тыс. человек, но это с учетом прибывших 32, 312 и 316-й стрелковых дивизий и сводных отрядов военных училищ. Положим, что из 1250 тыс. личного состава трех фронтов в строю осталось 250, даже 350 тыс. человек. Куда же делись остальные? Исследователь Ходаренок М.Н. назвал следующие цифры потерь наших войск в Московской оборонительной операции в октябре 1941 г.: 855 100 — безвозвратные, в том числе 673 000 — пленными, 104 100 — ранеными, общие — 959 200 человек, не указав, к сожалению, источник этих цифр [76].

Абстрагируясь от названного немецкой стороной числа взятых в плен, нам все равно не уйти от того факта, что за две-три недели из боевого строя действующей армии был выведен миллион бойцов. Большая часть из них попала в плен, многие погибли или были ранены, значительная часть рассеялась по лесам. Из числа последних многие были мобилизованы зимой 1942 г. войсками генералов Белова и Ефремова, действующими южнее Вязьмы, или позднее, когда районы октябрьских боев были освобождены от врага.

В связи с этим небольшое общее замечание. Мне уже приходилось ссылаться на данные картотек безвозвратных потерь Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации. На начало 90-х годов в них хранилось 17,2 млн персональных карточек солдат (сержантов) и офицеров Красной Армии, погибших в минувшую войну. Картотеки составлялись на основе донесений войсковых частей и извещений, полученных военкоматами. Немалая часть имен была установлена работниками военкоматов во время подворного опроса, проведенного в 1948–1949 гг. Много карточек было заведено на основе изучения двух картотек WAST (справочной службы вермахта) — на военнопленных-офицеров и на военнопленных-солдат, переданных в архив американцами вскоре после войны.