1941. Вяземская катастрофа

Автора могут упрекнуть, что он спорит со своими оппонентами, которые ответить ему уже не могут. Но раньше, в условиях жесткой цензуры, исследователи были лишены возможности публично спорить со власть предержащими. На кухне — пожалуйста. В свое оправдание придется сделать небольшое отступление. В 1981 г. по просьбе ветеранов 120-го гап я написал небольшую книгу об участии полка в вяземских событиях. Весьма влиятельный сын погибшего в окружении начальника штаба полка (сейчас бы сказали — спонсор) предложил издать ее высокой печатью, но потребовалось разрешение военной цензуры, и затея сорвалась. Пришлось пойти на хитрость, и изрядно усеченный по требованию военного цензора Военной академии им. Фрунзе вариант (пришлось убрать из текста все данные о составе и вооружении полка, потерях и прочую крамолу) был опубликован мной за свой счет под видом учебного пособия в 1982 г. тиражом всего 100 экземпляров (см. Приложение 10). Эти небольшие книжечки и были распространены среди ветеранов и родственников погибших воинов на очередной встрече.

На указанные выше противоречия по поводу принятия решения на отход (и другие) в статьях «Военно-исторического журнала» я обратил внимание еще в 1981 г. Тогда же и написал письмо в редакцию этого уважаемого журнала с просьбой разъяснить ее позицию по этому важному вопросу. Ответа не получил. В 1982 г. на конференции в Военной академии имени М.В. Фрунзе, проводимой редакцией журнала, я передал второй экземпляр моего письма прямо в президиум. После окончания конференции мне предложили написать статью о вяземской оборонительной операции. Я сказал, что буду писать на основе архивных материалов. Главный редактор согласился, но предупредил, что эти материалы в военном отделе ЦК КПСС «будут изучать под микроскопом». Стало ясно — правдивую статью не пропустят.

Однако продолжим. Начиная с 6 октября, сведения о действиях противника и положении своих войск поступали нерегулярно. В штабе Западного фронта слабо знали обстановку и, соответственно, не могли доложить в Ставку что-нибудь определенное. Деятельность разведки, нацеленной в новом направлении — на восток, а также в сторону флангов, в должной мере не была организована. Оценка сил противника и его намерений осуществлялась на основе отрывочных сообщений и даже слухов. Все чаще в донесениях и сводках звучало: «Данных о положении частей нет, связи не имеем, высланы командиры для уточнения обстановки».

6.10 в 16.10 в штаб Западного фронта по телеграфу был передан запрос:

«Прошу принять записку генералу Соколовскому. 1081 приказал (видимо, этим позывным пользовался начальник Генштаба. — Л.Л.) дать объяснение о причинах несвоевременного представления Вами оперативных документов в Генштаб. И почему до сих пор от Вас нет оперативной сводки по состоянию на 10.006.10.41» [193]. Фронт и Ставка вынуждены были принимать решения, плохо зная обстановку. Совсем не случайно Сталин вызвал в Москву командующего Ленинградским фронтом Г.К. Жукова.

Судя по тексту оперсводки Генерального штаба № 216 на 20.00 7.10, информация от штабов фронтов и армий поступала туда с большим запозданием и не вполне соответствовала действительной обстановке. Было ясно, что отход армий Западного и Резервного фронтов продолжается, но о положении их соединений были только отрывочные сведения. Положение частей 19-й армии требовало уточнения. 20-я армия, прикрываясь с фронта арьергардами, продолжала отход на новый рубеж обороны. Противник на фронте армии активности не проявлял, воздействуя на отходящие колонны наших частей только авиацией.

Группа Болдина совместно с частью сил 32-й армии, в том числе с 143-й танковой бригадой, вели бой с частями противника, наступающими от района Холм-Жирковский в направлении Андреевское (13 км юго-восточнее Холм-Жирковский. — Л.Л.), Григорьевское, Шипулино (все пункты вдоль р. Вязьма. — Л.Л.). Главные силы группы совместно с частями 140-й сд 32-й армии вели бои в районах к югу от Ордылево, Белый Берег. Передовые отряды (вероятно, имелись в виду арьергарды. — Л.Л.) 101-й мсд, 152-й сд, 128-й и 126-й танковых бригад, прикрывающие главные силы, по явно устаревшим данным, находились еще на рубеже Холм-Жирковский, Игоревская, Яковская, то есть в 25–30 км от главных сил — западнее Днепра.

Особенно благостную картину нарисовал штаб Западного фронта о положении в районе Вязьмы. Оказывается, для обеспечения выхода войск фронта на новый рубеж обороны в районе ВЯЗЬМА сосредоточиваются управление 16-й армии и четыре дивизии со средствами усиления: 73, 50, 38 и 229-й сд. 73-я сд в 1.00 7.10 подходила к району ВЯЗЬМА, 50-я сд в 3.00 7.10 проходила рубеж ДУРОВО. Местонахождение 38-й и 229-й сд уточнялось. Связь с 16-й армией поддерживалась по радио. Уже сутки прошли, как противник ворвался в Вязьму, утром там сомкнулись танковые клещи Гота и Гепнера. Но в сводке упрямо утверждается: «Данные о наличии противника в районе Вязьмы не подтверждаются» (выделено мною. — Л.Л.)[194].