1941. Вяземская катастрофа

В районе Москвы формировались 14 танковых бригад, но личным составом они были укомплектованы только частично, боевой техники не имели. Все центральные управления Наркомата обороны буквально без минутной задержки начали выполнять заявки округа по вооружению и экипировке формируемых частей и подразделений. Военные академии выделили для них максимально возможное количество хорошо подготовленных командиров и политработников. В 33-ю запасную стрелковую бригаду прибыло 20 тыс. мобилизованных. В короткий срок бригада была укомплектована комсоставом на 85 %, политсоставом — на 90 % [51].

Рассказ К.Ф. Телегина о драматических событиях 5 октября подтверждает (хотя встречаются и некоторые различия в деталях, в частности, по времени того или иного события) и дополняет бывший командующий ВВС Московского военного округа и Московской зоны обороны генерал-лейтенант авиации в отставке Н.А. Сбытов:

«На рассвете 5 октября летчики нашего 120-го истребительного полка Дружков и Серов обнаружили немецкие танки и мотопехоту, идущие на Юхнов двумя колоннами. <…> Для проверки данных разведки послал на Пе-2 майора Г. Карпенко, инспектора по технике пилотирования ВВС округа. К девяти утра данные подтвердились. Я бегом к члену Военного совета МВО Телегину. Константин Федорович изумился: нет ли ошибки?! Еще дважды пришлось поднимать самолеты — перепроверять это невероятное сообщение. Уже после войны я узнал, что, когда К.Ф. Телегин позвонил в Генеральный штаб Б.М. Шапошникову, в Ставке об этом смертельно опасном прорыве фашистских войск ничего не было известно. Вскоре Телегину позвонил Сталин и приказал собрать все, что есть годного для боя, и задержать противника на пять-семь дней на Можайском рубеже.

Мы прикинули: можем собрать до тысячи самолетов и по прорвавшимся танковым колоннам нанести мощный удар с воздуха. <…> О том, с кем разговаривал после моего ухода Телегин, я тогда, конечно, не знал. Сам же начал проверять, как идет подготовка к удару. Но вскоре мне говорят: все ваши приказы отменены (?!). В 14 часов меня вызвали к начальнику Особого отдела Красной Армии Абакумову. В его кабинете находились еще два генерала.

„На каком основании устраиваете панику? — резко спросил Абакумов. — Ваши летчики трусы и паникеры, как и их командующий…“

Ну и так далее… Словом, мне, командующему, не поверили!

Часов в 18 привезли протокол допроса, потребовали его подписать. Я написал: „Последней разведкой установлено, что фашистские танки находятся уже в районе Юхнова, к исходу 5 октября город будет ими занят“. И расписался…» [52].

Таким образом, о прорыве подвижных соединений противника к Юхнову в Ставке узнали только во второй половине дня 5 октября. Но, видимо, не до конца осознали надвигающуюся опасность охвата и окружения основных сил Западного и Резервного фронтов. В первую очередь Генштаб и командование МВО начали принимать срочные меры, чтобы задержать продвижение от Юхнова на Медынь и выиграть время для усиления угрожаемого направления. К сожалению, вмешательство Берии и Абакумова не позволило в этот день подготовить и осуществить мощный удар авиации по танкам противника, находившимся всего в 200 км от столицы. Только после распоряжения первого секретаря Московского комитета и одновременно члена ЦК партии Щербакова командование Московского военного округа смогло спокойно работать по организации отпора прорвавшейся группировке противника.

Сбытов продолжает:

«В три часа ночи на мой КП позвонил начальник штаба ВВС Красной Армии генерал Г. Ворожейкин, сказал: „Ваша разведка была права. Это фашисты. ГКО ваши действия одобрил…“ А я с горечью подумал: какие действия? Бездействие! Ведь могли своевременно нанести удар, но не сделали этого <…>» [52].

В этот день тревожные сообщения воздушной разведки следовали одно за другим:

14.15 от старшего лейтенанта Завгороднего, 10-й иап:

«Колонна противника из 30–40 танков и 30–40 автомашин прошла через наши аэродромы Климово и Знаменка (35 км юго-восточнее Вязьмы. — Л.Л.). Колонну прикрывают 18–20 истребителей <…>»;

17.45 от командира 564-го иап капитана И.В. Щербаков (летал на У-2):

«Наблюдал колонну мотопехоты и танков противника. Голова — Юхнов, хвост — 20 км юго-западнее Юхнова. В районе аэродрома Юхнов был обстрелян зенитной артиллерией <…>»;

18.50 от командира 95-го иап полковника С.А. Пестова:

«По дороге от Вязьмы на Калугу продолжается движение поездов. Мост через р. Изверь между Юхновым и Медынью был взорван на моих глазах <…>. Лесные участки дорог между Спас-Деменском и Вязьмой объяты пожарами <…>» [52].