1941, Великая Отечественная катастрофа: Итоги дискуссии

— То есть в 1939 г. он решал сугубо тактические задачи, не по нимая, что вляпывается...

— Да, я так думаю.

— Значит, заключая пакт, он действительно хотел разделить сферы влияния, и все? Никакой войны за жизненное пространство на Востоке не предполагалось?

— Да, только раздел сфер влияния. И Восточная Пруссия объединяется с Германией....

— Если Гитлер не собирался обманывать Сталина, то тогда стратегически нападение на СССР было превентивным.

— С точки зрения большой политики — да. Гитлер в 1940 г. осознал, что Сталин не остановится на достигнутом. Когда Сталин вошел в Румынию, Гитлер дрогнул. А потом Молотов приехал в Берлин, поговорил с Гитлером, и тот все наконец понял. Да, с этой точки зрения война превентивная. Гитлер подумал, что если сейчас, когда я воюю с Британией и Францией на континете, они мне руки выламывают, то что же будет потом, когда я рыпнусь на Британию. А Британия на мир не идет, и покорить ее нельзя, при ее-то количестве колоний.

А прямого интереса к советской территории у Гитлера тогда быть не могло. У него уже были голландские колонии, и Дания, и Словения, и Чехословакия, и часть Польши, так что жизненного пространства хватало.

Юрий Мухин «КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЕ!»

Причины поражений Красной Армии в первый период Великой Отечественной войны достаточно многочисленны, и мы для начала должны окинуть взглядом хотя бы основные.

ЧИСЛЕННОЕ ПРЕВОСХОДСТВО

Расспросите любого действительно воевавшего ветерана, любого генерала, и вам скажут, что для победы в бою очень важным является численное превосходство над противником. Известнейший военный теоретик Карл фон Клаузевиц писал (выделено мною. — ЮМ.): «Всякому понятно, что численное превосходство, доведенное до известной высокой степени, должно преодолеть все остальное.

С этой точки зрения надо согласиться, что численное превосходство представляет важнейший фактор боя, но оно должно быть достаточно велико, чтобы явиться противовесом всем прочим сопутствующим обстоятельствам. Непосредственный вывод из этого: на решительном пункте надо ввести в бой возможно большее число войск.

Окажется ли этих войск достаточно или нет, но в этом отношении нами будет сделано все, что позволяют наши средства. Это первый принцип стратегии».

Древнеримский сенатор Катон Старший вошел в историю тем, что любое свое публичное выступление на любую тему

обязательно заканчивал словами: «Се1егшп сепзео СагШа^теш еззе бе1епс1ат», что дословно означает: «В остальном я полагаю, что Карфаген нужно разрушить». Я не готов полностью уподобиться сенатору Катону, но буду использовать любой повод, чтобы лишний раз напомнить: в Великой Отечественной войне СССР, тогдашней численностью около 190 млн человек, воевал не с 80 млн тогдашних немцев — он воевал практически со всей Европой, численность населения которой (за исключением союзной нам Англии и не сдающейся немцам партизанской Сербии) была около 400 млн человек.

В ходе Великой Отечественной войны шинели в СССР надели 34 476,7 тыс. человек, то есть 17,8% населения. А Германия мобилизовала в свои вооруженные силы аж 21% от численности населения. Казалось бы, немцы в своих военных усилиях напряглись больше, нежели СССР. Но в Красной Армии в большом количестве служили женщины, как добровольно, так и по призыву. Была масса чисто женских частей и подразделений (зенитные, авиационные и т.д.). В период отчаянного положения Государственный Комитет Обороны принял решение (оставшееся, правда, на бумаге) создать женские стрелковые соединения, в которых мужчинами были бы только заряжающие тяжелых артиллерийских орудий. А у немцев, даже в момент их агонии, женщины не только не служили в армии, но их было очень мало и на производстве. Почему так? Потому что в СССР один мужчина приходился на трех женщин, а в Германии — наоборот? Нет, дело не в этом.