1941 – Своих не бросаем

– Давай, не томи – рассказывай, что там у них такого стряслось, что Трофимов ночью названивает. И заодно поясни, что это за странное выражение у тебя на лице, словно ты и встревожен чем-то и одновременно чему-то рад.

– Так ведь я, Михаил Георгиевич, с самого начала вам говорил, что лейтенант Иванов этот… Слишком уж он самостоятельный, если не сказать наглый, тип, и все указания командования воспринимает весьма своеобразно, то есть так, как именно ему удобно. Все-таки надо было, наверное, его приказным порядком с нами сюда, в Белосток, забирать, чтобы на глазах все время был и меньше своевольничал. Так нет, разрешили сначала разведрейд провести – можно сказать, пошли человеку навстречу. А теперь этот лейтенант Иванов вон чего учудил…

Узнав о просьбе Трофимова разрешить срочный рейд в тыл врага для освобождения пленных, Хацкилевич пришел в состояние сильного душевного волнения. Причем волнения настолько сильного, что, характеризуя инициативы лейтенанта Иванова, даже позволил себе несколько определений личности и пристрастий последнего на своем родном языке, что, вообще-то, бывало с ним крайне редко.

– Азохен вей!.. Нет, ну вы посмотрите на этого поца, чтоб он так жил, как я на это смеялся! Мало того, что я, как последний шлимазл, хватаясь за все и сразу, пытаюсь тут хоть как-то собрать все то, что расползается у меня прямо под руками, а все окружающие стараются сделать мне лишней головной боли. Нет, еще и он туда же – здрасьте вам через окно. Он таки тоже хочет сделать мне проблемы! А оно мне нужно – эти проблемы?! И что он там себе думает за этих пленных?! Нет, за пленных все красиво – что он себе думает за немцев?! Или его мама родила идиёта? Или он там себе думает, что местные немцы, которые по случаю прохаживаются неподалеку возле пленных, при виде его гордой физиономии начнут сами копать себе могилы, а потом укладываться туда с громкими криками, что они таки уже совсем все осознали?! Ну и кто он после этого?..

Выплескивая таким нетривиальным способом накопившееся за день раздражение, генерал-майор, тем не менее, для себя уже понял и принял, что таки да – ему нужны и эти новые проблемы по освобождению пленных, и этот неугомонный, шебутной лейтенант Иванов, который с момента знакомства только и делает, что подкидывает эти самые проблемы, ему тоже нужен, но как же с ним, заразой инициативной, временами бывает тяжело…

Вот и сейчас. Войска с тяжелыми боями отступают от границы, практически бегут, вокруг ужасающая неразбериха, тут бы как-нибудь линию фронта стабилизировать, а он, на тебе, лезть в немецкий тыл пленных освобождать. Нет, сама по себе мысль отбить пленных очень интересная, перспективная, и, в случае удачи, пользы очень много принести может. Особенно сейчас, когда катастрофические результаты первых дней войны тяжким грузом давят на всех без исключения советских людей, но больше всего именно на военных, от рядовых солдат и до командующих высоких рангов. Так что эффект от такой операции в случае удачи сейчас будет просто ошеломляющий.

Поэтому здесь очень много разных за и только одно против – личное участие в освобождении пленных самого лейтенанта Иванова. А если его ранят или вообще убьют? А если – того хуже – плен?! Ведь это не разведка, где тихо подошел, тихо посмотрел и так же тихо отошел, не тревожа до поры немецкие посты и дозоры. Это реальный бой, где всякие случайности неизбежны. И почему именно личное участие лейтенанта Иванова так уж необходимо? А ну-ка, что по этому вопросу скажет его новый куратор, бригадный комиссар Трофимов?

Личные переговоры с Трофимовым по ВЧ-связи проходили сложно и нервно, но, в конце концов, обдумав доводы бригадного комиссара и согласившись с ним в том, что, кроме лейтенанта Иванова, никто эту операцию сейчас провести не сможет, – опыта, и навыков соответствующих не хватает, – Хацкилевич разрешение все-таки дал, после чего оставил Титова угрожать Трофимову всяческими карами в случае гибели или плена лейтенанта Иванова, а сам отправился в свой кабинет, где, уже практически под утро, дождавшись подтверждения, что экипаж разведывательного самолета благополучно вернулся из спецрейса и секретный пакет доставлен Павлову лично в руки, генерал-майор устало примостился на диванчике в своем новом кабинете, намереваясь урвать от этой беспокойной и суматошной ночи хоть пару часов сна. Завтрашний день будет еще более сложным…

Глава 7

Командующий некогда Западным особым военным округом, а ныне Западным фронтом, генерал армии Дмитрий Григорьевич Павлов этой ночью тоже не спал.