1941-Работа над ошибками (СИ)

- Товарищи бойцы. Братцы. Сегодня Вы вызвались добровольцами в бой, чтобы прикрыть своих товарищей, чтобы еще раз бить врага, который вторгся на нашу землю. Сегодня не все из Вас оказались нужны в предстоящем бою. Но вы по-прежнему нужны своему народу, своей Родине. Нужны здоровыми, сильными, смелыми и умелыми бойцами, чтобы Вы били фашистов всегда и везде - летом и зимой, в обороне и в наступлении - а сами при этом оставались в живых. Да, в живых - потому, что Ваши жизни также дороги и нужны Родине, как и Родина нужна и дорога Вам. Поэтому, сейчас мы останемся, а вы в составе колонны, пойдете дальше, в Сокулку. И там, отдохнув, набравшись сил, кое-чему подучившись, Вы еще много раз будете бить врага, защищая Родину. Но помните, что я сказал Вам сейчас. Мы, те, кто сейчас остается, тоже не собираемся умирать. Мы разобьем врага и догоним Вас. И мы еще повоюем вместе!

Сергей и сам не мог понять, с чего это его вдруг потянуло на столь пафосную речь. Но вот накатило, когда он глядел в глаза людей, только что вышедших из неравного боя и снова готовых идти в неравный бой.

И теперь, глядя, как не только добровольцы, но и весь строй от его слов будто обрел второе дыхание, Сергей не жалел об этом. Более того, подошел к старшему лейтенанту Микульченко и попросил того без шума составить список тех, кто вызвался сейчас добровольцем, намереваясь по возвращении в Сокулку найти их и забрать к себе. А еще попросил Микульченко, если вдруг Сергей с бойцами не догонит их на марше, найти в штабе 33 танковой дивизии начальника особого отдела бригадного комиссара Трофимова, рассказать о бое и передать просьбу Сергея, чтобы их встретили у передового поста на въезде в город. Это - для сбережения трофейной техники от уничтожения и ускорения процедуры выяснения личностей.

С отходящей колонной Сергей отправил всех своих бойцов, и технику группы, за исключением Игоря (тот напросился в бронетранспортер за пулемет). Зенитчика, как тот не упирался, тоже отправил с колонной, - там он в качестве ПВО был важнее и нужнее. Но, когда колонна уже отправлялась, из кабины "шнауцера" вдруг выскочила Таня, подбежала к нему, на ходу заливаясь румянцем смущения, и порывисто схватила за руку, вновь затянув его взгляд в омут своих широко распахнутых зеленых глазищ. Постояв так пару секунд, Таня сжала руку Сергея и тихо прошептала, еще более пунцовея,

- Пожалуйста, возвращайся живым!

И побежала обратно, оставив Сергея с глупой улыбкой на губах.

Интерлюдия

Татьяна Соколова родилась и выросла в Москве, в интеллигентной учительской семье. Отец - преподаватель математики на физико-математическом факультете Московского университета, мама - выпускница Московского Александровского женского института - преподавала в гимназии литературу, словесность и иностранные языки, коих знала пять. Родившись в 1915 году, она, благодаря опеке и заботе родителей, почти не видела ужасов революции и гражданской войны. С детства будучи, опять же благодаря родителям, умным и развитым ребенком, Таня рано пошла в школу и с удовольствием училась, успевая помимо школьной программы изучать дома с мамой, и по ее примеру, одновременно французский, английский и немецкий языки, которые давались ей удивительно легко. Окончив школу с отличием, также легко поступила на лечебный факультет 1-го Московского медицинского института. Врачом она твердо решила стать с детства, лет с 10-ти, когда подобрала на улице котенка со сломанной лапкой, и родители отвели ее с котенком на руках к участковому доктору. Тот, хорошо знавший их семью, не отказал, не послал их к ветеринару, а сам занялся жалобно пищащим котенком. Тогда-то Таня, наблюдая за уверенными движениями доктора, накладывающего гипс на кошачью лапку, решила, что самое лучшее занятие на земле - лечить. Котенок, кстати, вырос в огромного, но доброго и ласкового кота, совсем не хромал и очень любил громко урчать, лежа у Тани на коленях. Его смерть от старости стала для Тани первой большой трагедией. Окончив медицинский институт в июне 1941 года, Татьяна Соколова получила направление на работу в городскую больницу города Августов. Туда и ехала на поезде 22 июня, когда началась война...

Поезд попал под бомбежку часов около 7 утра, уже почти на подходе к городу. Один из пролетающей мимо группы немецких самолетов, идущих со стороны границы, как-то лениво отвернул, и в пикировании сбросил бомбы на их поезд, хотя четко было видно, что это не военный эшелон. А потом сделал еще пару заходов, расстреливая мечущихся в панике безоружных людей из скорострельных пушек и пулеметов. Там, возле разбитого состава, пытаясь скромными ресурсами своей медицинской сумки помочь раненым, Татьяна впервые познала щемящее чувство бессилия, когда у нее на руках люди умирали от тяжелых ран, а она понимала, что ничем не может им помочь.