1941: фатальная ошибка Генштаба

Правда, бывший начальник штаба 99-й сд Горохов на вопрос военно-научного управления при Генштабе «С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий» несколько туманно ответил, что «До начала боевых действий распоряжение о выходе частей на участки обороны не поступало»³⁴¹. Не сказал, что войска не выводились, а всего лишь «распоряжение не поступало». Однако вспомним, что почти такая же ситуация была в 11-й армии ПрибОВО. Тогда ее начальник штаба генерал Шлемин на тот же вопрос ответил почти так же – мол, ни о каких распоряжениях о выводе войск на позиции не помню. А его прямой начальник, командующий армией генерал Морозов сообщил, что лично получил такое распоряжение от командующего округом. (Возможно, частично это объясняется тем, что такие приказы поступали сверху прямо командирам, минуя их штабы.) Поэтому здесь наверняка прав Артеменко – что видел, то и сообщил. Тем более что поскольку дивизия быстро заняла свои позиции и до 12 часов дня немцы не могли захватить центральную часть Перемышля, то, видимо, ее части находились уже или на самих позициях, или рядом с ними.

Ну и, к примеру, 19-й механизированный корпус из второго эшелона округа:

«К вечеру 21 июня командиры дивизий и корпусных частей доложили о полной боевой готовности…

…Во всех первичных партийных и комсомольских организациях были проведены собрания… О возможных осложнениях во взаимоотношениях с фашистской Германией мы говорили осторожно, но как о вполне реальном факте»³⁴².

В этом месте пока остановимся. Что следует из вышеприведенных фактов?

Незаконно

Эти факты ясно показывают, что днем 21 июня поведение войск в приграничных особых округах – Киевском, Западном и Прибалтийском – было существенно различным. Более того, разным было поведение войск даже в пределах одного округа – например, Киевского. Если командующий 5-й армией Потапов фактически «демобилизовал» свои войска перед вражеским нападением, то в 6-й армии ситуация была практически противоположной. В 17 часов командир дивизии на офицерском собрании вполне определенно сказал о неизбежности войны: «Мы с вами должны быть готовы к самому худшему с их [фашистов] стороны. Думаю, что вы меня понимаете». (Надо учесть, что так осторожно бывший начштаба дивизии пересказывал слова своего командира уже в хрущевские годы. Поэтому сам комдив наверняка говорил о войне конкретно и без всяких условностей.) В то время как в 5-й армии начсостав отправляли по домам, командному составу войск 6-й армии было приказано оставаться до утра в лагерях вместе с частями и подразделениями. В дивизиях приготовили к немедленному выступлению усиленные передовые отряды стрелковых полков, предназначенные для поддержки погранвойск, хотя основные силы на позиции пока не выдвигались. А в соседней 26-й армии приграничные 72-я горнострелковая и 99-я стрелковая дивизии были выдвинуты на позиции почти полностью!

Не менее разителен контраст событий по разным округам: в том же ЗапОВО и в противоположность ему – в Прибалтийском и даже тыловом Московском округе, где боевую готовность в течение всего дня 21 июня не только не ослабили, но и непрерывно усиливали. А на артиллерийском полигоне Крупки под Минском, за 400 километров от границы, так и осталось до утра 22 июня более половины зенитной артиллерии Западного округа. Поэтому войну его войска встретили фактически без зенитного прикрытия.