1937. Заговор был

Более детально анализируя оперативно-тактические расчеты и действия Уборевича на этой апрельской стратегической игре, Тухачевский сделал вывод о весьма серьезных, принципиальных ошибках общего и «фронтового» оперативного планирования. «В этой игре Уборевич, — отмечал Тухачевский, — увлекся наступлением в виленско-ковенском направлении, сосредоточив на нем свои главные силы, и получил удар главными польско-германскими силами в свой левый фланг, в минском направлении. Это вполне возможный вариант, но не основной. Дело в том, что Генеральный штаб РККА в порядке руководства игрой предложил германскому командованию нарушить нейтралитет Литвы, что вряд ли будет иметь место на самом деле, и потому Уборевич, ошибочно полагая, что немцы двинут в Литву основную массу своих войск, и сам двинул на Вильно-Ковно свои главные силы и за эту ошибку получил удар во фланг основной группы польско-германских армий». Тот же вывод был им сделан и в отношении оперативного плана и вероятных действий войск Украинского фронта.

Полемизируя далее с Уборевичем, который так же, как и Егоров, выражал серьезные сомнения в аргументированности доводов Тухачевского, последний подверг критике «второй оперативный вариант Уборевича». Тухачевский доказывал правильность своих аргументов тем, что этот «второй оперативный вариант Уборевича предусматривает отход польско-германских сил на Белосток-Пружаны и удар главных германских сил из Восточной Пруссии в общем направлении на Гродно. Этот вариант весьма вероятный, и я его изложил выше».

Уборевич попытался доказать свою правоту в данном варианте «в стратегической военной игре в январе текущего года». В конце декабря 1936 г. — начале января 1937 г., в соответствии со своими предположениями и оперативно-стратегическими расчетами, Уборевич провел показную игру на картах в Академии Генерального штаба на тему: «Ведение фронтовой наступательной операции на Западном театре военных действий. Прорыв подготовленной обороны противника». Правда, командарм в ходе игры «осложнил оперативную обстановку и вынудил войска Западного фронта отражать контрудар мощной группировки немецких войск из Восточной Пруссии». Уборевич стремился опровергнуть оперативно-стратегическую концепцию Тухачевского, доказывая, что советские войска, наступающие на территорию Польши, сумеют успешно отразить фланговый удар немецких войск из Прибалтики и одержать победу. Однако оперативные расчеты Уборевича и во втором варианте Тухачевского не убедили, и он продолжал придерживаться своей точки зрения и в июне 1937 г.

Критикуя действия Уборевича в своих следственных показаниях, Тухачевский подтверждал свою убежденность тем, что «Уборевич, увлекшись наступлением на Брест-Литовском направлении, подставил свой фланг и тыл в районе Гродно под удар немцев из Восточной Пруссии. Положение было выправлено вмешательством главного руководителя военной игры».

Аргументация Тухачевского подтверждалась и доводами его начальника штаба, уже упоминавшегося выше комдива Кучинского. «Я не хочу нарушать нейтралитет Литвы, — объяснял он ситуацию. — Красные сами не могут нарушить нейтралитет Литвы без больших политических последствий. Был сделан укрепленный район в районе Гродно. Я нанес удар по его правому флангу. Главную силу гитлеровцев я направляю против Якира. Я говорил т. Меженинову (который являлся заместителем начальника Генштаба по оперативному управлению. — С.М.), есть третий вариант, гораздо более страшный и опасный, для которого мы не имеем здесь сил».

Однако Ворошилов не захотел рассматривать обрисованные оперативно-стратегические проблемы по существу. Делал он это либо просто потому, что плохо ориентировался в этих вопросах и всецело доверялся начальнику Генштаба, либо не хотел разделять ответственность своего начальника Генштаба за просчеты оперативного плана, либо по соображениям сложившейся политической конъюнктуры, подыгрывая Сталину, считая нелепым соглашаться с доводами арестованного «врага народа» и «изменника» Тухачевского.

«Я хочу рассказать, т. Сталин, — обращался он к присутствовавшему на заседании «вождю», — еще об одном случае. После последней военной оперативной игры у начальника Генерального штаба собрались все, и затем зашли ко мне начальник штаба, Уборевич, Якир, Семен Михайлович, Тухачевский и Гамарник и докладывали мне результаты розыгрыша. Я обратил внимание на ряд весьма странных вещей, которые были допущены на этих маневрах. Я указал на эти странные вещи, в частности, на очень легкий успех Белорусского военного округа, которым командовал Уборевич, и на желание командования Синих, германского командования, быть разгромленными на его левом фланге».