Читаем 192 избранные страницы полностью

Что, например, делать с огромными квартирами, которые будут у каждого из нас? Не ухудшат ли они демографическую ситуацию? Не получится ли так, что муж, дойдя наконец в такой квартире после ужина до спальни жены, забудет, зачем он шел? Тут надо думать - может, в спальнях держать специальных людей, которые бы никуда не ходили, а занимались бы с вашей женой только исправлением демографической ситуации...

Но главная проблема с продуктами. Если заранее не продумать, куда их девать, люди будут объедаться! Обеденный перерыв придется сделать с трех до шести - иначе все не съесть...

Но беспокоиться не надо: на случай изобилия у нас уже готова специальная программа ухудшения жизни, чтобы как-то снять напряжение на желудок и на мозг...

С колбасой решается просто: часть батонов сервилата отдать милиционерам вместо дубинок, часть - в секс-шопы...

С икрой тоже: сделать из нее красно-черное конфетти, пусть люди обсыпают друг друга на маскарадах...

Но как решить проблему изобилия в целом? У нас уже подготовлен проект постановления "О мерах по дальнейшему ухудшению жизни трудящихся". Иначе мы будем похоронены под этой горой продуктов, которые хлынут сразу после моего избрания...

Во-первых, предлагаю восстановить Агропром и колхозы. По нашим расчетам, это поможет уменьшить ожидаемое количество продуктов на треть...

Во-вторых, предлагаю вернуть на овощные базы старые, незаслуженно обиженные кадры: они обещают сгноить и растащить еще на треть...

Что касается последней трети... Предлагаю пустить экскурсионные автобусы по линии "Интуриста": англичане, немцы датчане будут приезжать якобы на экскурсию, а сами - по нашим "Гастрономам"...

В общем, что-нибудь решим. Как говорится, пережили нищету, переживем и изобилие...

Вы меня только выберите...

<p>Картинки с выставки</p>

Думаю, мы совершенно напрасно забыли художников эпохи соцреализма. Надо только заменить старые подписи под их картинами на новые...

Итак - приглашаем всех на наш маленький вернисаж...

Знакомое полотно: элеваторы ломятся от зерна, длинная колонна грузовиков, счастливые, румяные лица шоферов...

Только новенькая подпись: "Принимай, Родина, канадский хлеб..."

А вот еще одна картина: веселый деревенский праздник, танцуют девчата, отплясывают трактористы, гармошка в руках комбайнера...

И подпись: "Пока работают студенты..."

Третья картина: крепко взявшись за руки, идет совершенно обнаженная пара...

Подпись: "После уплаты налогов..."

Ой, а эта! До боли знакомая: Артек. Стремительно выбегает из волны улыбающийся белозубой улыбкой негритенок...

Только подпись новая: "Ваня Смирнов после купания в экологически чистом Черном море..."

А тут натюрморт: из лукошка выглядывает хвостик рыбы, рядом с лукошком одинокое красное яблочко...

Подпись? Пожалуйста: "Потребительская корзина".

А знаменитое полотно Решетникова "Опять двойка"? Ну, чего ему пропадать? Картина-то какая шикарная: прелестный мальчик в военной форме, приложив руку к козырьку, стоит перед высоким, красивым стариком...

Только подпись заменить надо. Скажем, на такую: "Посадив отца, Павлик Морозов пришел за дедушкой..."

Конечно, могут спросить: "А как быть со старыми табличками к картинам? Что же их - все повыбрасывать?"

Конечно, нет! Зачем? Люди же их специально писали...

Нет, просто к старым табличкам надо нарисовать новые картины. Ну, к примеру, изобразить современный рынок. А табличку от старой картины привинтить "Девочка с персиками"...

Или там изобразить купание в проруби секретаря компартии. И, опять же, старую табличку от Петрова-Водкина: "Купание красного коня"...

Ничего выбрасывать не надо! Не такое у нас положение, чтобы вещами разбрасываться...

<p>Мимикрия</p>ПИСЬМО ВЕДУЩЕМУ ПЕРЕДАЧИ "В МИРЕ ЖИВОТНЫХ"

Дорогой господин Дроздов! Хоть я и мужчина, но я вас люблю... В конце концов, у каждого могут быть свои кумиры. Есть же у нас "пугачевки", "леонтьевки", ну, а я - "дроздовец"...

Да будь моя воля, я бы все вокруг вашим именем назвал - от мушки дроздофилы до туманности Дроздомеды...

И мысленно все так и называю. И когда я иду по дроздулице, или еду в дроздобусе, или дома что-нибудь приколачиваю дроздочками, я только о вас и думаю...

Вы не волнуйтесь: ориентация у меня нормальная, просто вы мне глаза на жизнь открыли, вот я вас так сильно и люблю...

Я вот раньше, бывало, думаю: "Ну почему у нас все прикидываются? Баран - умным, в начальниках сидит... Умный - дураком, делает вид, что ничего не понимает... Здоровый - больным, чтоб в санаторий попасть... Холостой - женатым, чтоб не жениться... Женатый - холостым, чтобы... ну, вы знаете, зачем..."

Ну, вот не понимал - и все! А как посмотрел вашу передачу про мимикрию - сразу все понял!

Мимикрия - это, если вы, господин Дроздов, сами уже подзабыли, все-таки два месяца с той передачи прошло - это когда живность всякая, чтобы побольше себе кусок отхватить или чтоб ее саму не съели ненароком, окраску или форму меняет, с фоном сливается, каким-нибудь там сучком прикидывается... Зимой, скажем, белая окраска, летом зеленая... Вспомнили?

Перейти на страницу:

Все книги серии Золотая серия юмора

Избранные страницы
Избранные страницы

Не знаю, как у других писателей, а у меня за жизнь как-то само собой набралось уже несколько автобиографий. За долгие годы сочинительства я выпустил много разных книг в разных жанрах, и к каждой приходилось подбирать соответствующую автобиографию. В предисловии к сборнику пьес сообщалось, что как драматург я родился в 1968 году. В сборнике киноповестей год моего рождения – 1970-й. Поскольку перед вами сборник юмористических произведений, то сейчас хочу всех уведомить, что как юморист я появился на свет гораздо раньше. Произошло это в Москве 12 марта 1940 года. Ровно в 12 часов дня... именно в полдень по радио начали передавать правительственное сообщение о заключении мира в войне с Финляндией. Это известие вызвало огромную радость в родовой палате. Акушерки и врачи возликовали, и некоторые даже бросились танцевать. Роженицы, у которых мужья были в армии, позабыв про боль, смеялись и аплодировали. И тут появился я. И отчаянно стал кричать, чем вызвал дополнительный взрыв радости у собравшейся в палате публики. Собственно говоря, это было мое первое публичное выступление. Не скажу, что помню его в деталях, но странное чувство, когда ты орешь во весь голос, а все вокруг смеются, вошло в подсознание и, думаю, в какой-то мере определило мою творческую судьбу...Григорий Горин

Григорий Израилевич Горин

Юмор / Юмористическая проза

Похожие книги