1917

Отношение же германского правительства к проезду русских революционеров, выступающих против войны, было прямо противоположным английскому. К началу 1917 года Германия оказалась в наиболее сложном положении из всех воюющих держав – даже в более сложном, чем Россия. С одной стороны, Германия заняла немалые иностранные территории – Бельгию, значительную часть Франции, русскую Польшу, но с другой стороны, в Германии нарастал дефицит всего, ресурсы истощались, а «союзники» получали увеличивающиеся поставки из «нейтральной» Америки. До официального подключения США к войне Германия получила от них кредитов на 20 миллионов долларов, а страны Антанты – более чем на 2 миллиарда!..

Последний факт настолько же важен, насколько и мало оценен, поэтому, не приводя, как правило, библиографию источников, в данном случае дам прямую отсылку к «Истории Первой мировой войны 1914–1918». (М., Наука, т. 2, стр. 297). Всё логично: Германия была обречена, ибо мешала Америке как опаснейший конкурент на мировой арене, и подпитывать немцев кредитами надо было лишь для того, чтобы они не рухнули раньше времени.

Ленин, приехавший в Россию, был опасен для всех врагов России – как внешних, так и, естественно, внутренних. О связях российских творцов элитарного антиниколаевского Февральского переворота, начиная с Милюкова, с политиками США в своё время будет сказано особо, а сейчас отмечу, что кадет Павел Милюков, министр иностранных дел образовавшегося в России Временного правительства, грозил Ленину всеми карами – вплоть до тюрьмы, если тот поедет через Германию. И грозил он Ленину не только потому, что страшился его политической силы, но и потому, что приезд Ленина в Россию был крайне невыгоден Америке даже в тактическом плане, не говоря о стратегическом! (В качестве информации к размышлению в скобках сообщу, что в отношении Троцкого Милюков занял противоположную позицию: хотя тот числился у англичан в «чёрном списке», Милюков настоял, чтобы Троцкого не задерживали.)

В стратегическом отношении Ленин в России создавал угрозу собственности не только российских Гучковых и Рябушинских, но и собственности Гувера, Морганов, Маккормиков и т. д. В тактическом же отношении Ленин в России создавал угрозу быстрого окончания войны, неприемлемого для Америки.

В то же время Ленин, добравшийся до России, был объективно желателен Германии, поскольку он выступал за прекращение войны всеми странами «без аннексий и контрибуций», а кайзеру Вильгельму к весне 1917 года было уже не очень-то до аннексий, а контрибуции грозили в перспективе самой Германии, как оно на самом деле позднее и вышло.

То, чего добивался Ленин в вопросе о войне, было необходимо народам России и Европы. Но это давало шанс – пусть и малый – также кайзеровскому режиму в том смысле, что если бы в 1917 году в Европе победила точка зрения Ленина, воздействовавшего на Россию, то кайзеровский режим мог сохраниться, ведь это был, по сути, почти такой же парламентарный буржуазный режим, как и «монархический» английский.

В декабре 1916 года Германия через нейтральные страны обратилась к державам Антанты с мирными предложениями. И это ещё были предложения с позиции чуть ли не победителя. Но 31 января 1917 года германское правительство сообщило свои условия мира президенту США Вильсону, и вот эти условия для тех, кто хотел бы свернуть войну, вполне могли стать базой для хотя бы временного перемирия.

Немцы и на этот раз сильно запрашивали, но было ясно, что это – запрос, а реально они пойдут на уступки. И, возможно, если бы всё решалось лишь между европейской Антантой, где царская Россия уже почти склонилась к сепаратному миру, и Германией, то война могла бы закончиться к лету 1917 года и не позднее осени 1917 года на условиях примерного восстановления довоенного статус-кво при, возможно, придании Эльзас-Лотарингии статуса «буфера» и т. д.

Однако такой вариант абсолютно не устраивал Америку. Америка готовилась войну развернуть ещё больше, со своим прямым участием в ней – во имя экономического закабаления Европы и России и неизбежно следующего за этим политического подчинения. 3 февраля 1917 года США разорвали дипломатические отношения с Германией, мотивируя разрыв действиями германского подводного флота.

Сопоставим две даты…

6 апреля 1917 года Соединённые Штаты Америки объявили войну Германии. И в тот же день – 6 апреля 1917 года – Фриц Платтен сообщает Ленину о согласии германского правительства на проезд русских эмигрантов через Германию. Совпадение поразительное, но совпадение ли это? Нет ли прямой связи между вступлением Америки в войну и решением Берлина о пропуске Ленина?

Америка на стороне Антанты – это начало конца Германии при любых её временных успехах. Не понимать этого в Берлине не могли, и понимали. Тевтонская жадность – жадностью, но требовалось смотреть реальности в глаза. И могли ли немцы в апреле 1917 года отказать в возвращении на родину тем, кто обличал мировую бойню, если ещё в декабре 1916 года Германия была готова немедленно приступить к мирным переговорам?