1917: Марш Империи

Ольга невольно поежилась, вспоминая тот ужасный день, когда ее «пригласили» на встречу с Вдовствующей Императрицей. Мария Федоровна тогда одарила ее взглядом, полным такой ледяной брезгливости, словно пришлось ей видеть что-то совершенно непотребное и омерзительное. И мнение самой Ольги Кирилловны интересовало Императрицу не больше, чем мнение кролика интересует удава.

Вердикт был суров и однозначен: интрижку прекратить, к ее сыну не приближаться, отбыть в провинцию и никогда не появляться при Дворе.

Но, главное, что убило всякую волю к сопротивлению, был полный отказ от нее со стороны Михаила, который хоть и демонстративно бунтовал против воли матери и царственного брата, но все же поспешил расстаться с Ольгой, которая уже ждала от него ребенка.

Ольга Мостовская часто ловила себя на мысли, что сообщи она об этом Михаилу, возможно, все пошло бы и иначе. Но, что случилось, то уже случилось и ничего тут не изменить.

Жизнь ее потекла размеренно и неторопливо, благо муж, полковник Мостовский, стоически принял измену жены и ее беременность, утешив себя тем, что, хотя бы таким образом у него появится законный наследник, ведь после ранения в русско-японскую войну своих детей зачать он не мог. Во всяком случае, Мостовский ни разу не вспомнил об этой истории, хотя отношения их охладели окончательно и в последние годы они даже жили в разных половинах дома, общаясь лишь по необходимости.

Ольга могла лишь представить себе, как бесило мужа имя сына, напоминая ему постоянно о том, кто на самом деле был отцом мальчика. Тем более что с каждым годом юный Михаил становился все больше похож на Великого Князя. Благо историю эту удалось замять, в том числе и благодаря усилиям Вдовствующей Императрицы, да так, что, насколько ей было известно, никто посторонний об этой порочной тайне не знал.

Все эти годы она лишь с горечью следила за новостями Двора, в глубине души отчаянно завидовала Наталье Шереметьевской, которая не только сумела выйти замуж за Великого Князя вопреки воле Императора и его матери, но и, в итоге, была официально признана. И даже получила титул графини Брасовой. И если бы не тот трагический эпизод в Гатчине, была бы пронырливая графиня уже, наверное, Императрицей Единства.

Впрочем, как она и ожидала, ее бывший возлюбленный долго горевать по графине не стал и быстренько женился на юной итальянской принцессе. А эта юная особа неожиданно для многих, вдруг оказалась обладательницей острых коготков и железной воли. Во всяком случае именно такие разговоры ходили в высшем свете. Да, и, у самой Ольги позже появился личный опыт общения с новой Императрицей, и она могла подтвердить, что все эти разговоры возникли не на пустом месте.

Гибель полковника Мостовского поставила Ольгу с сыном в весьма стесненное положение, благо брат покойного мужа Александр Петрович, будучи Имперским Комиссаром и доверенным лицом Государя, принял живейшее участие в их судьбе, помог деньгами на первое время и написал прошение на Высочайшее Имя, ходатайствуя о зачислении племянника в Звездный лицей — новейшее, опекаемое лично Императором, престижное учебное заведение для детей, у которых кто-то из родителей погиб за Отечество.

Это был первый раз, когда Ольга видела Михаила после их расставания. И поразилась тому, какие изменения произошли с ним за эти восемь лет. Это был совершенно другой человек, кажется даже черты лица изменились, хотя это может быть сказывается возраст. Но изменился и взгляд. Никогда она не видела в его глазах столько властности и уверенности в себе. Возможно, это корона и державные обязанности изменили его. Во всяком случае, теперь она нашла для себя объяснение вопросу, который ее терзал последние полгода — как ЕЕ МИША не только умудряется удерживать корону на голове, а Россию от революции, но еще и столь жестко править, ведь сколько она его помнила и знала, это был довольно легкомысленный, и все время попадающий под чужое влияние человек.

Но ЭТОТ МИША был другим, совершенно новым Михаилом, человеком, с которым она вовсе и не была знакома, и она постоянно ловила себя на ощущении, что видит этого человека впервые. Собственно, ТАКИМ она и видела его именно впервые.

Это было первое ее потрясение на той Высочайшей Аудиенции. Второе случилось, когда она поняла, что он знает о сыне! Следующая волна потрясения окатила ее ледяной волной, когда Ольга поняла, что об их общем с Царем сыне знает и Императрица.

Это было ужасно, просто катастрофа!

Проклиная все на свете, она стояла ни жива, ни мертва перед юной Государыней, и что-то лепетала в ответ на ее холодные вопросы, невольно ежась под взглядом Царицы, в котором пылало ледяное пламя. Лепетала, пытаясь понять, чем грозит это новое страшное обстоятельство сыну и лично ей, Ольге Кирилловне Мостовской.

Наверное, будь у них с нынешним Императором просто роман, который закончился давным-давно, Императрица Мария отнеслась бы к этому спокойнее. Наверное.

Но общий сын менял вообще все!