1917 Февраль ↔ Октябрь. Две революции — два проекта

Из всего этого видно, что рассматривая обе революции как два «политических бунта», надо сравнить две их структуры в когнитивной сфере (два «когнитивных бунта»). Сравнение этих структур, которые служат основами проектов Февральской и Октябрьской революций, в принципе вполне возможно — надо произвести структурно-функциональный анализ этих проектов. Такой анализ полезен, даже если сил и времени достаточно только для небольшой выборки самых главных элементов и функций. Грубый анализ дает представление о стержне проекта, и это для начала полезнее, чем шлифовать какой-то интересный элемент, не видя и грубого образа системы. Эта книжка и есть попытка такого грубого анализа. Выберем главные, на наш взгляд, главные сгустки идей, представлений, тезисов и практических приемов проекта Октябрьской революции, иногда с соотношением проекта Февральской революции. Описание этих сгустков поневоле очень сжато.

1. Траектория

Под этом понимается направление исторического процесса, в котором не было глубоких разрывов непрерывности, подобных исчезновения империи скифов или Чингизхана, цивилизации Древнего Египта или ацтеков и инков. Хотя все эти культуры были важными источниками развития культур народов следующих эпох, самосознание этих народов переходит на другой путь. Русский народ молод, считается, что великорусский этнос стал складываться в ХIII-ХIV веках. Но к этому времени славянские племенные союзы уже несколько веков имели развитую государственность и были способны вести большие войны на больших территориях (как разгром Хазарской империи или война Александра Невского против крестоносцев). В ХVI веке Россия возникла как империя и православная цивилизация, по многим принципиальным признаков отличная от Запада, который представлял Россию как чужой («варвар на пороге»). Ливонская война (1558-1583) обозначила восточные пределы Европы.

Теперь России угрожали нашествия с Запада. Это заставило начать тяжелые и болезненные форсированные программы модернизации. Это порождало расколы, бунты, миграции на периферию (казаки, раскольники), ереси (особенно хилиазм) и укрепление общины как условие выживание общностей. Были массовые движения с участием государства, например, движение русских землепроходцев, которое связывают с «островным богословием» православия, с поиском «Преображения», при котором земное странствие связано с обожествлением мира. Так было с движением на Север, еще в большей степени на Восток и даже в освоение Америки.

С начала ХIХ века произошло взрывное становление русской литературы, которая сама была великим когнитивным бунтом, Преображением. Эта литература, как и наука, были принципиально революционные (в широком смысле). Вот горькое суждение В.В. Розанова: «Приказ № 1, превративший одиннадцатью строками одиннадцатимиллионную русскую армию в труху и сор, не подействовал бы на нее и даже не был бы вовсе понят ею, если бы уже 3/4 века к нему не подготовляла вся русская литература… Собственно, никакого сомнения, что Россию убила литература». Это невозможно объяснить европейцу.

После реформы 1861 г. группы разночинной интеллигенции «пошли в народ» объяснить крестьянам, какое зло — неравенство. Но в традиционном обществе социальное неравенство «не является проблемой, ибо объективное неравенство в этих обществах воспринимается как часть божественного порядка». На Западе «социальное неравенство было открыто как реальность» в XVIII веке вместе с буржуазией.135 Еще в 1880-х гг. в России крестьяне вязали народников и тащили к уряднику, а уже в 1905 г. приговор схода крестьян дер. Пертово Владимирской губ., направленный во Всероссийский крестьянский союз гласил: «Мы хотим и прав равных с богатыми и знатными. Мы все дети одного Бога и сословных различий никаких не должно быть. Место каждого из нас в ряду всех и голос беднейшего из нас должен иметь такое же значение, как голос самого богатого и знатного».136

Проблема осознания массами объективной реальности и определения привычной несправедливости как зла исключительно важна для объяснения процессов созревания революции и выработки советского проекта. Крестьяне обрели именно гражданское чувство. Судя по многим признакам, оно им было присуще даже в гораздо большей степени, нежели привилегированным сословиям. Крестьян уже нельзя было удовлетворить какими-то льготами и «смягчениями» — требование свободы и гражданских прав приобрело экзистенциальный характер. В очень большом числе наказов крестьяне подчеркивали, что свобода (или воля) для них важна в той же степени, что и земля: «без воли мы не сможем удержать за собой и землю».