188 дней и ночей

Вы спрашиваете, где начинается предназначение? Может, когда перед нами неожиданно встает вопрос: как такое могло случиться и почему именно со мной? Потерпев неудачу, в момент отчаяния мы утешаем себя: наверное, так должно было случиться. Хотя в такие мгновения мы предназначение называем невезением. Так сколько же сочиненных нами сценариев и возможных успехов разрушило предназначение? Разумеется, мы всегда можем оправдаться перед собой непредвиденными обстоятельствами, чтобы объяснить себе, почему жизнь не удалась. Мы также можем постараться обезопасить себя от разочарований и приобрести пакет житейской мудрости а-ля Билл Гейтс. Первый урок гения звучит так: жизнь — не сказка, и детей с малых лет нужно приучать к этой мысли. Его правила, которые Вы, возможно, уже успели прочитать своим дочерям, Вы наверняка сначала примерили на себя, на собственную биографию. Я делаю это сейчас. Обдумываю, действительно ли жизнь так несправедлива? Я бы назвала ее неразгаданной. Во втором пункте у Гейтса я заметила некоторую нелогичность. Мир не интересует, что ты о себе думаешь, но, несмотря на это, он надеется, что ты чего-то достигнешь, прежде чем почувствуешь себя великим, а это значит, что ты должен знать об этом прежде, чем узнает мир. Так можно ли достичь успеха при отсутствии ощущения собственной уникальности? И не важно, касается ли это профессиональной сферы или личной жизни. Мой опыт подсказывает, что невозможно, а если такое происходит, то это исключение, которое подтверждает правило или факт существования предназначения. Несмотря на то что в списке Гейтса много прописных истин и излагает он их, как Мафусаил, одна из них представляется мне наиболее важной и близкой. «Когда тебя еще не было на свете, твои родители уже были, и они не были такими занудливыми, какими ты видишь их теперь. После твоего рождения они оплачивали твои счета, стирали твое белье и слушали твои излияния на тему, какой ты крутой, и т. д.». А что потом… Девчонки-подростки не имеют ничего против того, чтобы в будущим стать похожими на своих матерей. Они подражают им во всем: тому, как те выглядят, готовят, и в их стремлении перещеголять мамаш подружек. А детство, без сомнения, самый счастливый период в отношениях матери и дочери, потому что мать авторитетно и по-своему объясняет ей мир, а дочь не знает лучшего учителя. Подросшие дочери уже не представляют себе, что могли бы жить, как их матери. Не знаю, как моя мать это терпела, — говорят они, закатывая глаза. Затем следует целый перечень: моя жизнь будет выглядеть совсем иначе; я не позволю забить свою индивидуальность; я не буду ничьей прислугой. Но никто лучше «прислуги» не знает, что в жизни ничего не бывает даром, каждый шаг имеет свою цену. И если им не удастся подружиться с собственным ребенком, их роль женщины-матери не будет исполнена. В старости неблагодарные дети поместят их в «дом ненужных людей». Где у каждого на груди будет висеть табличка: «отец-зануда» или «старуха-мать». Наши родители, мы родители. Предназначение или невезение?

P.S. На вопрос, чем была для меня потеря девственности, отвечаю: невозможное стало возможным.

С уважением,

МД

Франкфурт-на-Майне, понедельник, ночь

Пани Малгожата,

в нашем (Северном) полушарии началось лето. В предвкушении лета я вынес ноутбук на балкон моей квартиры, откупорил бутылку охлажденного «Пино Гриджио» и пишу это письмо под уже летним небом. Жаль, что огни Майнхэттэна (так во Франкфурте называют район небоскребов, недалеко от которого я живу) разжижают темноту звездного этой ночью неба. Меня раздражает, что красные сигнальные огни на крышах небоскребов смешиваются с белыми огоньками звезд. Внезапно на дышле Большого Воза[41] загорается красный стоп-сигнальный огонек. Ужас! Современность всегда страшно мешает (какое-то время) вечности. Потом переходит в нее. Интересно, с какого момента и кто решает это?

А теперь относительно Большого Воза. В последнее время у меня из головы нейдет один немецкий анекдот о поляках, в свое время пущенный в свет несравненным немецким комиком Харальдом Шмидтом, который около 23.00 ежедневно по будням шутит по телевидению SAT-I на тему каждого абсурда, с которым за последние сутки столкнулось человечество. Харальд Шмидт прекрасно знает, что абсурдно обвинять поляков в патологической краже автомобилей. Он сам приводил данные о том, что в Италии пропадает ежедневно больше автомобилей, чем в Польше (ладно, в Италии живет больше людей и там больше автомобилей, но не будем слишком придирчивы…). Несмотря на это, в Германии кражу автомобилей, о чем знает каждый проживающий в этой стране турецкий ребенок, связывают с «обладателями польского паспорта». Такого, как у меня.

Шмидт начал очень серьезно:

— Господа, вчера первый польский астронавт был запущен в космос. Поздравляем, восхищены и завидуем. Это не удалось нам даже в бывшей ГДР… (отдельные смешки в зале).

Когда же воцарилась тишина, Шмидт сложил руки и добавил с траурным выражением лица: