188 дней и ночей

Я знаю одного типа, который не говорит ни на одном иностранном языке, но считает, что может прочитать статью в любой иностранной газете, и позволяет себе давать советы другим, как этому научиться. Из того, что ты написал, следует, что чем дольше человек живет, тем больше у него появляется шансов стать доморощенным профессором. Опыт, опыт и еще раз опыт. Поэтому так важно слушать старших, не отмахиваться пренебрежительно от того, что они говорят, и делать выводы из услышанного. Далеко идущие выводы. Есть такое выражение: силен задним умом… Кто-то нами руководит, то есть не мы руководим нашим мозгом, а он нами, верно? Януш, не сочти за придирку, но именно этим механизмом ты объяснял причину, по которой другой орган отвечает за полигамию среднестатистического мужчины. Несмотря на то что у него есть 150 миллисекунд, чтобы повлиять на свою волю и в очередной раз не изменить жене. Но он все-таки изменяет. У него слишком мало времени, чтобы отказаться от того, что, согласно Лайбету, не одобряется обществом, не согласуется с его собственными убеждениями и не вписывается в систему ценностей? Так кто кого победит? Мозг нас или мы его?..

С уважением,

М.

Франкфурт-на-Майне, вторник, вечер

Малгожата,

позавчера около часа ночи меня разбудили сирены машин «скорой помощи», полиции и пожарных. Франкфурт не самый безопасный город мира (по показателю преступности он уступает только Берлину и очень сильно превосходит Нью-Йорк), так что сирены, особенно полицейские, здесь круглые сутки. Но позавчера они звучали как-то особенно истерично. Я поначалу даже испугался, не нападение ли это террористов на Франкфурт. Утром из сообщений радио я узнал, что никакие это не террористы, а «всего лишь» гражданин Германии турецкого происхождения поджег себя в комнате своей шестнадцатилетней сестры, на 13-м этаже дома в районе Галлюс, самом бедном франкфуртском районе (прекрасно его знаю, потому что сразу по приезде из Польши в 1987 году мы жили там больше года). Ночью он вошел в комнату сестры, вылил бензин из канистры, запер двери на ключ, заставил дверь шкафом и зажег спичку. Сгорел заживо вместе с сестрой. Родители спаслись. Прежде чем пожарные взяли ситуацию под контроль, успели сгореть еще три квартиры на этаже. В одной из них задохнулась от дыма семья эмигрантов из Болгарии, четыре человека. По радио не говорили о мотивах поджигателя. Сегодня утром бульварный «Bild» (выпускаемый издательством Акселя Шприигера, издающим в Польше ежедневник «Факт» или еженедельник «Ньюсуик») сообщил подробности трагедии (в свойственной ему манере). «Bild» исключил какие бы то ни было террористические мотивы. Парень сжег себя и сестру из мести. За два дня до этого она застукала его в ванной за занятием онанизмом, о чем и рассказала родителям. Он отомстил ей за то унижение, которому она его подвергла. Испытанный им стыд был столь велик, что он не представлял, как можно дальше с ним жить. Единственным освобождением от стыда была месть. Исключив из мотивов терроризм, «Bild» в определенном смысле ошибся. Между тем, что сделал этот турецкий парнишка, и тем, что делают палестинские террористы, когда обвязываются поясами смертников с динамитом и взрываются перед торговыми центрами, дискотеками или в переполненных автобусах в Иерусалиме или Тель-Авиве, нет почти никакой разницы. Потому что ими руководит жажда мести.

Месть — необычная эмоция. В ходе эволюции она должна была появиться очень поздно, потому что ни у кого из приматов, за исключением Homo sapiens, ее нет. Мартышки, гориллы, макаки, шимпанзе и бонобо не мстят. Они бывают агрессивными, они сражаются, защищаются, но не мстят. Месть активируется в мозгу на так называемой тропинке поощрений (несколько миллиардов нейронов в лимбической системе мозга). Здесь локализированы такие чувства, как голод, жажда и сексуальное удовлетворение. Благодаря наличию тропинки поощрений мы хотим есть, пить, размножаться, но также и убивать себя и других из чувства мести. Еда, питье и секс приносят только плюсы тому, кто ими занимается. И лишь месть наносит ему «ущерб». Правда, с тем, что она воспринимается в момент ее осуществления как нечто приятное и как поощрение. Для некоторых этим приятным является только смерть. Для тех, кто нанес слишком глубокую рану себе или другим. Риск или даже гарантия самоуничтожения тоже вписаны в это удовольствие…