1876

Я смотрел на Джейми с неодобрением — не из-за его слов о Линкольне, а просто потому, что не следует пить абсент в девять часов утра. Но он не из тех молодых людей, которые станут серьезно выслушивать чьи-то замечания. Он осушил второй бокал адской смеси: Джейми никогда не знал, что такое умеренность.

— Как вы относитесь к тому, чтобы взять для «Геральд» интервью у генерала Гранта?

— Трудно придумать менее заманчивое предложение.

— Я знаю, что он зануда, но…

— Зануда или нет, но я ваш европейский корреспондент.

— В ближайшие недели, а может быть, даже дни это будет чрезвычайно забавно.

— Ему же конец, не так ли? Еще один год в Белом доме…

— Если он не решит баллотироваться в третий раз.

— Даже я читал в Париже, что у него нет такого намерения.

— Даже вы в Париже до сих пор верите газетам?

— Только вашей!

— И зря! — Джейми расхохотался. Затем мгновенно стал мрачно^серьезным, каким был его отец, объявляя о снижении зарплаты своим сотрудникам. — Тип, которого вы сейчас видели со мной, — Эйбел Корбин.

— Как я должен реагировать?

— Я забыл, вы жили далеко от нас. Эйбел женат на сестре Гранта Дженни. Это колоритнейший негодяй. Помните…

Я вспомнил. В 1869 году Эйбел Корбин участвовал вместе с Джеем Гулдом и Джимом Фиском в скупке золота. Корбин впутал, или попытался впутать, в эту аферу своего шурина-президента. Разразившаяся в 1873 году паника многим обязана этому хитрому мошенничеству, которое разорило массу людей; крах того же года прикончил остальных, не считая, конечно, самых богатых.

— Так вот. У Эйбела есть интересные новости из Вашингтона. Скоро разразится новый скандал.

— Даже если Грант окажется самим дьяволом, я не мыслю, как можно это подать.

— Вы отлично умеете подавать свои сюжеты, мистер Скайлер. — Джейми льстил, как угодливый сын — впрочем, именно эту роль он и играл большую часть своей жизни. — Довольно с нас обычной писанины. Я не хочу сказать, что Нордхофф — наш человек в столице — плохой журналист. Но слишком много набивших оскомину слов из набивших оскомину кулуаров. Если вы с Эммой осчастливите своим визитом Вашингтон, встретитесь с президентом и его шайкой — а это такая деревенщина, что они с ума сойдут из-за вас с Эммой, — то ваши впечатления о последних днях Улисса Гранта на страницах «Геральд» станут сенсацией.

— А что это сулит мне?

— Неужели вам не надоели все эти Бонапарты и Бисмарки?

Пока Джейми говорил, я попытался себе представить, что можно сделать из Гранта. Тема заманчивая, но обоюдоострая. Я деликатно дал Джейми понять, что меня можно убедить за крупное вознаграждение съездить через несколько недель в Вашингтон и посмотреть, что к чему; вместе с тем, юля и осторожно уступая, я не мог не увидеть: вот он наконец, нежданный счастливый шанс принести пользу 1убернатору Тилдену.

— Очень рад! — Джейми вскочил на ноги. — Я навещу Эмму завтра. Мы что-нибудь придумаем. А вы пока собирайтесь. Если этот старый черт Корбин говорит правду, на этой неделе нас ждут потрясающие новости!

— Какого рода? Еще одна «Cr'edit Mobilier»?

— Гораздо хуже. — Джейми заговорил потише. — Есть данные, что сам президент замешан в скандале наподобие твидовского. Корбин говорит, что дело плохо, а это значит, что для нас с вами дело обстоит как нельзя лучше.

Я оказываюсь в гуще событий в гораздо большей степени, чем мне того бы хотелось, но, принимая во внимание мои личные планы, это действительно к лучшему. Не могу сказать, что мое сердце радостно выпрыгивает из груди при мысли о портрете генерала Гранта, человека, прославившегося как своим молчанием, так и победами на полях сражений. Но Вашингтон — неплохая площадка для Эммы: город кишит дипломатами и политиками всех мастей, и время будет потрачено не даром. И все же, боюсь, мы погибнем от скуки «придворной» жизни, от всех этих сенаторов, что под покровом ночи берут деньги у железнодорожных магнатов. Но в конце концов, таковы нравы этой страны, а я отнюдь не реформатор. Уверен, я найду кое-что интересное для своего пера, пусть это будет всего лишь знаменитое косоглазие госпожи Грант.

Так или иначе, я не потратил это утро впустую. Получил заказ на репортажи о выставке Столетия для «Ивнинг пост»; увы, открывается она в мае или июне, а к тому времени, если мне не удастся выбить аванс, мы останемся без гроша. Далее, в феврале или марте — Джейми пока не уточнил — я начну исследование «Вашингтон в эпоху Коррупции», как мелодраматично подают эту тему газеты.

Мы с Джейми еще не договорились о гонораре. Он известен своей щедростью; меня это пока не коснулось, но ведь и я не соприкасался с ним со времени кончины старого Беннета, если не считать моих не слишком регулярных корреспонденций. Надо бы выторговать пять тысяч долларов за пять очерков. Нет, об этом можно только мечтать. А вдруг десять — за пять?..

Здесь надо поставить точку, а то я скоро начну на полях этой рукописи умильно складывать цифры, которые мне следовало бы с грустью вычитать.